И еще один важный вывод вытекал из уже расследованных Нестеровым фактов: все эти личности, структуры, частные фирмы не действовали бы так нагло и в то же время топорно, если бы их не прикрывали какие-то люди из местных спецслужб, выполняющие, в свою очередь, чей-то политический заказ (что не мешает им всем вместе взятым блюсти прежде всего свой денежный интерес)…
Стас уже примерно полчаса сидел на кухне за столом и вычерчивал на листе бумаги нечто вроде схемы, отражающей примерную конфигурацию сил в расследуемом им деле об исчезновении Вадима Сергачева, как вдруг на пороге появилась Анна Головина: в коротком халатике из черного атласа, с рассыпанной по плечам гривой великолепных рыжих волос, окутанная, как легким облачком, ароматом распустившихся лилий…
– Что-то мне не спится, – сказала молодая женщина. – Я увидела свеж… поняла, что вы бодрствуете, и решила к вам присоединиться.
Взглянув через плечо Стаса на лежащий на столе листок, на котором были изображены квадраты и кружочки, частично соединенные между собой линиями, но лишенные буквенных либо цифровых обозначений, Головина скорее утвердительно, нежели вопросительно произнесла:
– Пытаетесь решить на бумаге нашу головоломку.
– Да, что-то вроде того…
– Ну и как?
– Пока не очень получается, – признался Стас. – Мне не понятны мотивы тех, кто организовал акцию месячной давности… То есть я понимаю, что все случившееся можно объяснить как разбойное нападение с целью элементарного грабежа. Либо, что уже почти отпало в качестве одной из версий, как похищение с целью получения крупного выкупа… Но в такого рода сценарий не вписывается целый ряд уже известных нам событий: ни то, что за Сергачевым следили, начиная с международного аэропорта, в чем я нисколько не сомневаюсь, ни странное, как вы утверждаете, поведение «тюменских», ни два подряд наезда на мою фирму, в связи с переданной через Иванова вашей просьбой о содействии в получении информации о судьбе Вадима Алексеевича, ни попытка похитить вас уже на второй день вашего пребывания в Вильнюсе, ни внезапная гибель парня, дежурившего в отеле вечером двадцать первого января, который мог дать, очевидно, важные свидетельские показания по интересующему нас делу, но которого, как мы с вами смогли доподлинно установить, удавили за несколько часов до визита в прокуратуру для дачи показаний, а затем и организовали все так, чтобы случившееся с ним смахивало на зауряднейшее самоубийство… «Жаль, что на кладбище я взял с собой Головину, а не Слона, – подумал он про себя. – Можно было бы попытаться выбить из Макса или охранника «Тропиканы» нужные нам сведения… Но что теперь об этом жалеть…» Он коснулся кончиком шариковой ручки кружочка, расположенного в самом центре составленного им схематического чертежа.