Ездил он туда, понятное дело, без охраны, рискуя собственной шкурой.
Ибо Боксер и те, кто связаны с ним, кто работают в крутых фирмах и тоже имеют крепкие связи в спецслужбах, далеко не дураки. И хотя Монгол изображает сейчас из себя «пенсионера», надумавшего окончательно отойти от дел, мечтающего лишь о спокойной, в меру обеспеченной жизни, кое-кто в эту его личину может не поверить…
Переварив полученную от куратора информацию, которой с тем, вполне возможно, поделился кто-то из «масок», беседовавших недавно там же с загнанным в угол вильнюсским авторитетом, Монгол, позвонив из обычного городского автомата, скинул для Сталлоне сигнал, что им нужно встретиться – причем экстренно.
Их встреча, понятное дело, была назначена не на явке МВД, а в другом конце города, в районе парка Вингио, но тоже в съемной квартире, которая обычно пустовала – несколько дней назад ее адрес сообщил Монголу сам Сталлоне.
Когда Ропша появился там, самый полезный человек из его команды – не считая младшего брата Монголюкаса – был уже на месте.
– Знаю, Сталлоне, что оторвал тебя от дел, – сказал Монгол, пройдя вслед за ним в небольшую комнату с наглухо зашторенным окном. – Но я получил важную информацию, касающуюся Боксера…
Сталлоне, ожидая продолжения, смотрел на Рошпу своим странным немигающим взглядом, от которого даже у Монгола порой меж лопаток холодный ветерок сквозил.
– Боксер вчера находился здесь, в Вильнюсе… Удалось зафиксировать его звонок Чяпе, когда тот был на своем стрельбище, на Побрадском полигоне. Но встречались они или нет – не известно. Также остается неясным, где он здесь останавливался и находится ли сейчас в городе или уже куда-то убрался.
– Откуда информация? – поинтересовался Сталлоне.
– Из случайного… но надежного источника, – уклончиво сказал Монгол.
– Пока до конца не понятно, почему Боксер в последнее время избегает появляться в обществе. Но есть основания считать, что именно Чяпа является его связником здесь, в Вильнюсе.
– Понятно, – сказал Сталлоне. – Буду иметь это в виду.
– За голову Боксера получишь… двести тысяч. Расценки на всех прочих мы уже обсуждали. Полста ты получил, еще полста я доставлю тебе завтра, сюда же, в это время. Устраивает тебя такой расклад?
– Вполне…
Некоторое время они молчали, думая каждый о своем. Ропша был знаком со Сталлоне почти семь лет. Его младший брат и Сталлоне, у которого не было тогда такой клички, как и заметного шрама на правом боку, как и его сегодняшней полуснисходительной-полупрезрительной ухмылки на губах, учились в одной школе и даже в одном классе в столичном пригороде Ново-Вильня. Где, в каких местах пропадал Сталлоне до середины девяносто пятого года, о том ведает лишь он сам. Есть стойкое подозрение, что он воевал наемником на российском Кавказе, в той же Чечне. Не за федералов, естественно, а на другой стороне. Уж слишком многое он умеет, чему нельзя обучиться, не пройдя через «горячие точки» и не заглянув – не единожды – в глаза костлявой…