— Обмозговать кой-чего с тобой хотим, Ильин, — сказал наконец Серов. — Как ты такую штуковину оценишь. Дай-ка ему, Федор!
Долматов, невысокий крепыш с распаренным до свекольного цвета мужицким лицом, вынул из кармана френча сложенную вдвое тонкую бумагу с текстом, отпечатанным с обеих сторон.
«Бандит!» — бросился в глаза Глебу черный, крупно набранный заголовок. А дальше шрифтом помельче было напечатано: «Перед тобой две дороги: сложить оружие и зажить мирной жизнью или вечно скитаться по голодным степям Заволжья…»
Трое испытующе уставились на Ильина. Только Серов снова принялся за чай. Но по замершему на блюдце взгляду можно было судить, что и он напряженно ждет.
— Крепко, — прочитав до конца страничку, озабоченно пробормотал Глеб и перевернул листок. Текст на обратной стороне заставил его еще более посерьезнеть.
«ПРОПУСК. Бандиту (фамилия) в том, что с предъявлением настоящего пропуска на предмет сдачи оружия его жизнь будет пощажена…»
Ильин сбросил шубу на лавку и покачал головой.
— Что скажешь, Глеб? — нетерпеливо спросил Долматов, единственный из начальства, называвший Ильина по имени.
— Скажу, что если таких бумажек появится тысяча и если наши доблестные бойцы их рассуют по карманам, то нам конец.
— Кому это — нам? — прищурился из-за блюдца Серов.
— Кому? — Ильин усмехнулся. — Тем, кто сражается за идею, за святое дело правды. — Он не глядя вынул из кармана сильно потертый на сгибах лист рыжей бумаги, развернул и четко, как приказ, прочитал: — «Мы члены РВС и Командующий восставшей группой Воли Народа, официально от имени восставшего народа заявляем, что диктатура пролетариата, три года разорявшая Россию, отменяется…»
— Это на кой ляд ты нам?.. — начал было Землянский, но Глеб жестом остановил его и продолжал читать:
— «…Все учреждения, как партийно-коммунистические, а также профессиональные, взявшие в свои руки государственные функции, объявляются недействительными и вредными для трудового народа…»
— Хватит!
Звякнули стаканы. Лицо Серова закаменело.
— Я что, за этим тебя сюда кликнул? — спросил он негромко, но сурово. — Чтоб ты нам свою грамотность показал? Декларацию без тебя знаем.
Тон его не смутил Глеба.
— Вот что, Серов. И ты, Долматов, и вы, члены РВС. Вряд ли найдешь сейчас в дивизии недоумка, который верил бы, что, — Глеб заглянул в листок и процитировал с открытой издевкой: — «Новая революционная власть ставит своей ближайшей задачей завязать самые близкие сношения с демократическими объединениями России, Европы и Америки через своих представителей-социалистов»… Где они, извините, эти сношения? Я сам работал в АРА и поэтому говорю вам с уверенностью: поддержки, тем более военной, от американцев не ждите! Политика решается не в Тополях. Они не верят нам и давно списали нас… даже не в архив, а в помойку. А где эти ваши «представители-социалисты»? Ты, Серов? Или ты, Долматов? Великие грамотеи! Хотите стать дипломатами, решать международные дела? Смешно! Может, вы верите в слухи, якобы повстанцы и в самом деле поднялись на Дону, на Украине, в центре России? Чушь! В Самаре я получил информацию не только из газет, газеты могут и умолчать. От самих американцев знаю, что мы здесь — последыши. Вояки-одиночки, на которых в Европе и Америке наплевать… С высоты их небоскребов наплевать! Ну, напакостим в тылу у коммунии, они и довольны. И все. Только-то!