Через год Пэгги родила. Сыну дали имя Бен, Бенджамен, а прозвали «бегемотик» – младенец и впрямь был богатырского телосложения: ни в одну из стандартных пеленок не умещался, пришлось обращаться к белошвейке, давнишней знакомой Джесси Морден по Дорфилду.
Беременность Пэгги переносила чудовищно. Именно такое обстоятельство заставило Алана Бейтса сдаться. Сначала он ни в какую не хотел жить в Реджвуде, даже дом себе присмотрел в городе и почти уговорил Джесси переехать. Не выдержал и уступил, когда увидел, что хозяйка имения не на шутку нуждается в постоянной помощи. Частые обмороки, интоксикация от развивающегося плода вконец измотали ее. Тут-то и пригодился врачебный опыт Бейтса. Более того, не будь доктор каждый день рядом, неизвестно, выносила бы молодая женщина ребенка и чем вообще кончилось бы дело…
Брюс трое суток не переступал порог спальни: не мог слышать стонов и криков жены. Всегда собранный и спокойный – метался, как загнанный раненый зверь, мешаясь у всех под ногами, пока Энн и Джесси Морден не догадались поручить ему неотлучно следить за баками с горячей кипяченой водой, которая в любой момент могла понадобиться.
Всякие роды приходилось принимать Бейтсу. Эти оказались на редкость сложными. Ослабленный организм роженицы сам не справлялся, стимуляторы, применяющиеся в подобных случаях, тоже не помогали. В довершение бед младенец шел ножками, а не головой… Фактически Алан спас и мальчонку, и молодую мамашу, еще долгое время потом вынужденную провести в постели под присмотром врача.
Его уже не пришлось уговаривать остаться жить в Реджвуде. Ситуация разрядилась сама собой. Да к тому же здоровяк Бен нуждался в присмотре Джесси Морден. Вместе с Энн она взяла на себя необходимые хлопоты. Обе женщины привязались к новорожденному и полюбили его до беспамятства. Ну а счастью Брюса, когда обошлось без трагедии, вообще не было предела.
Пэгги медленно поправлялась, силы понемногу возвращались к ней. Брюс отпаивал ее парным молоком, кормил свежими овощами и фруктами, радуясь проступающему на щеках румянцу. Он уже брал жену на прогулки, хотя не позволял даже катить коляску, а зимой с упорством маньяка выставлял на веранде шезлонг, закутывал ей ноги пледом, заставляя как можно дольше пребывать на воздухе…
Постепенно все приходило в норму. Пэгги даже вернулась к своим рукописям. Вынужденная долгое время провести в постели, она невольно, чтобы отвлечься, обдумывала сюжеты, существовавшие когда-то в наметках. Они зрели в голове и просились на бумагу. Однажды Брюс, вернувшись пораньше с фермы, застал жену за письменным столом и понял – выздоровела! На радостях он отправился в Дорфилд, откуда вернулся с портативной пишущей машинкой.