— С ним все будет в порядке.
— Если он начнет валять дурака, врежь ему как следует. Я не шучу.
За какие-то одну или две секунды, пока я выпускал Мика, в помещение ворвался порыв ледяного ветра, и на этот раз холодный воздух остался внутри — словно бродячая собака забежала в дом и отказывалась уходить. Дэвид с проклятием швырнул трубку на рычаг, словно телефон не работал намеренно, затем уселся на стул, глубоко засунув руки в карманы рабочей куртки и натянув воротник на нос, чтобы дышать согретым воздухом. Он был похож на какое-то чудное животное, спрятавшееся в синем шерстяном панцире.
— Знаешь, я слышал, что он сказал. — Голос его, приглушенный плотным материалом, звучал как будто издалека.
— Он пошутил.
— Ага, как же. Кем это он себя возомнил? Скоттом в Антарктиде?
— Да мне плевать, кем он себя считает, хоть Скотти с «Энтерпрайза».[10] Если он вытащит нас из этой клетки, я буду ему благодарен.
Дэвид устроился поудобнее.
— Ну, не надо насчет меня волноваться. Я не балласт.
— А я и не говорил, что ты балласт.
Некоторое время мы молчали.
Затем он произнес:
— В хорошую переделку мы угодили, а?
Да, подумал я, действительно, в хорошую… но могло быть и хуже. Например, когда тебя разрезает надвое при столкновении автомобилей, мчащихся со скоростью сто пятьдесят миль в час, только потому, что кому-то вздумалось выбрать день твоей поездки для того, чтобы пересечь разделительную полосу и покончить с собой. Или быть заживо похороненным в бетоне, так глубоко, что твое тело не обнаружить даже рентгеном. Или сидеть за рулем, откинув голову на спинку кресла. В общем, оказаться героем одной из полусотни газетных вырезок, составлявших частный музей ужасов дорожных рабочих.
— У нас еще остается выход, — возразил я. — А значит, не все так плохо.
— Если он доберется туда, — буркнул Дэвид.
Следующие двадцать или тридцать минут, казалось, тянулись целую вечность. В компании Дэвида было не очень-то уютно, особенно после прощальных слов Мика, которые застряли у него в памяти. Я не знал, чего от него ждать, — будет ли он по-прежнему мешать мне, словно ядро на ноге, или ударится в опасный энтузиазм? Я решил, что в последнем случае с радостью отправлю его на улицу первым.
Наконец ветер немного утих, и мы расслышали далекий звук автомобильного сигнала.
Я с некоторым облегчением заметил:
— Наверное, это нас зовут.
Дэвид ответил, что он готов идти. Я спросил, не хочет ли он сделать последнюю попытку с телефоном, но он отказался.
— Этот мешок жира был прав в одном, — сказал он. — Если слушать достаточно долго, действительно начинает казаться, что кто-то зовет тебя по имени.