Она заранее выбрала испытанную стратегию: дождаться, когда цена максимально подскочит и большинство участниц аукциона отступит. Тогда можно будет включиться в торги и попытаться довести дело до победного конца.
Тем временем Грегори Адамc — воплощение олимпийского спокойствия снисходительно наблюдал за происходящим. На нем был элегантнейший черный костюм, разумеется, от известного модельера и белоснежная сорочка. Знаменитые кутюрье с удовольствием одевали его, даже несмотря на то, что он и не думал менять свою сексуальную ориентацию и был настоящим мужчиной на все сто процентов.
Ради собственного развлечения он иногда участвовал в показах и пользовался не меньшим успехом, чем самые великолепные манекенщицы. Наверное, это происходило потому, что кроме мужественной красоты у Грегори была своя легенда. Он был личностью, обаятельным реальным человеком с неправдоподобной судьбой, а не «голубым» красавчиком, которого научили правильно ходить. За каждую минуту работы на подиуме богатейшие дома мод предлагали ему баснословные гонорары, но денег он не брал, а сотрудничал лишь с теми, кто был ему симпатичен, и только когда хотел.
В свете софитов он чувствовал себя как дома. Это превратилось в привычку, неотъемлемую часть жизни. Не проходило и недели, чтобы его не снимали для молодежных или спортивных журналов, газет или в телевизионных шоу.
Личная жизнь Грегори Адамса вызывала не меньший, а может быть, и больший интерес, чем его загадочная спортивная карьера или многомиллионный автомобильный бизнес. Бесконечные романы, в которых фигурировали и светские львицы, и манекенщицы, молоденькие актрисы и даже юные девушки аристократических фамилий, закономерно заканчивались шумными скандалами и разрывами, которые мгновенно становились достоянием жадной до сенсации прессы. Никто из обывателей и не стремился разобраться, сколько в этих сплетнях правды, а сколько откровенной лжи, потому что и то и другое было невероятно интересно, увлекательно и позволяло простым смертным приблизиться к недосягаемому для большинства миру звезд.
Аукцион продолжался, а Патриция нарочно накручивала себя, вспоминая о Грегори Адамсе все самое негативное.
— Он меняет женщин как перчатки, Пат! — убитым голосом лепетала Джуди, когда они в последний раз обедали вместе в своем любимом французском ресторанчике.— Ни во что нас не ставит. Мы для него словно тряпичные куклы. Да что там куклы! Женщины для него как одноразовая посуда. Использовал — выбросил. Понимаешь, я оказалась для него подстилкой на одну ночь...