Так он промолвил и тело одел себе мягким хитоном,
К белым ногам привязал красивые видом подошвы,
После, набросив пурпуровый плащ, застегнул его пряжкой, —
Плащ свой широкий, двойной, покрытый пушистою шерстью;
Крепкое в руки копье захватил, заостренное медью,
И торопливо пошел вдоль судов меднолатных ахейцев.
Первым из всех Одиссея, по разуму равного богу,
Нестор, наездник геренский, от сна разбудил, закричавши
Голосом громким. До сердца проник ему несторов голос.
Вышел из ставки своей Одиссей и спросил подошедших:
«Что вы по лагерю бродите здесь одни меж судами
Чрез амвросийную ночь? Иль нужда уж такая явилась?»
Нестор, наездник геренский, тотчас Одиссею ответил:
«Богорожденный герой Лаэртид, Одиссей многоумный!
Ты не сердись: одолело ахейцев великое горе!
Следуй за нами, разбудим еще и других, с кем могли бы
Вместе мы обсудить, бежать ли нам, или сражаться».
Так он сказал. Одиссей многоумный, войдя в себе в ставку,
Щит узорный повесил вкруг плеч и отправился с ними.
К сыну Тидея пошли и нашли Диомеда лежащим
Одаль от ставки, с оружьем. Товарищи около спали.
Им изголовьем служили щиты. Были воткнуты копья
Древками в землю и прямо стояли, и медь их далеко,
Молнии Зевса подобно, во мраке блистала. Герой же
Спал в середине на шкуре быка, обитателя поля.
Под головою Тидида ковер находился блестящий.
Нестор, наездник геренский, к нему подошел и, ногою
Тронув, от сна разбудил, торопить и корить его начал:
«Встань, сын Тидея! Ужели всю ночь почивать собрался ты?
Иль не слыхал, что троянцы, заняв возвышенье равнины,
Близко стоят у судов и лишь узкое место нас делит?»
Так он сказал. Пробудился Тидид и, поспешно вскочивши,
Нестору, сыну Нелея, слова окрыленные молвил:
«Больно уж яр ты, старик! Ни на миг ты покоя не знаешь!
Разве других, помоложе, ахейских сынов не нашлось бы,
Кто бы вождей разбудил одного за другим, обошедши
Лагерь ахейцев? Тебя ничего, как я вижу, не сдержит!»
Нестор, наездник геренский, тотчас Диомеду ответил:
«Все это, сын мой, сказал ты умно и вполне справедливо.
Храбрые есть у меня сыновья, и под властью моею
Много народу, — нашлось бы, кому созывать на собранья.
Слишком однако большая беда одолела ахейцев.
На острие мечном уже колеблется общая участь, —
Жалкая ль гибель постигнет ахейских сынов, иль спасенье.
Но поспеши же и сына Филеева с быстрым Аяксом
Сам подними, раз меня ты жалеешь: ведь ты и моложе».
Тотчас же львиною шкурой покрыл Диомед себе плечи, —
Рыжей большой, доходившей до пят, и, копье захвативши,
Быстро пошел, и вождей разбудил, и привел их с собою.
Вскоре вожди замешались в средину собравшейся стражи