Ата, чтимая Зевсова дочь, которая в силах
Всех ослепить. У проклятой нежнейшие ноги. Не ходит
Ими она по земле, — по людским головам выступает,
Ум затемняя людей. Уж один-то из нас ей попался!
Сам даже Зевс поддался ослепленью, хотя и сильнейший
Он, говорят, средь мужей и богов; но и Зевса-Кронида
Гера, хоть слабая, все же коварством своим обманула
Некогда, в день тот, когда предстояло Алкмене
Силу Геракла родить в стенами увенчанных Фивах.
Зевс говорил, уж заране хвалясь перед всеми богами:
«Слушайте слово мое, о боги, и вы, о богини!
Слушайте то, что в груди меня дух мой сказать побуждает:
Выведет на свет сегодня Илифия, помощь родильниц,
Мужа, который над всеми соседями властвовать будет, —
Родом из славных мужей, от крови моей происшедших!»
В сердце коварство тая, отвечала владычица Гера:
«Зевс! Обманешь и к речи своей не приложишь свершенья!
Ну-ка, решись, — поклянись, Олимпиец, великою клятвой,
Что над соседями всеми и вправду владыкою будет
Тот из смертных мужей, от крови твоей происшедших,
Кто, сегодня родившись, из женских выпадет бедер».
Так говорила. Кронион коварства ее не почуял.
Клятвой поклялся великой, и часто в том каялся после.
Гера же ринулась тотчас с высокой вершины Олимпа.
В Аргос ахейский примчалась; как было ей раньше известно,
Мощная там находилась жена Персеида Сфенела,
Милого сына во чреве седьмой лишь носившая месяц.
Вывела на свет младенца, хотя и незрелого, Гера,
Роды Алкмены замедлив и к ней не пустивши Илифий.
С вестью об этом сама к Громовержцу пришла и сказала:
«Зевс, отец яркомолненный! Слово вложу тебе в сердце:
Муж родился благородный, аргосцами будет он править.
То Еврисфей, Сфенелом рожденный, Персеевым сыном. —
Племя твое; не будет он Аргосу царь недостойный».
Острое горе глубоко проникло Крониону в сердце.
Ату немедля схватил он за голову в косах блестящих,
Злобою в сердце пылая, и крепкою клятвой поклялся,
Что никогда с этих пор на Олимп и на звездное небо
К ним не воротится Ата, которая всех ослепляет —
Так он сказал и, рукой размахнувшись, со звездного неба
Бросил ее. И упала она на работы людские.
[74]Из-за нее-то всегда он вздыхал, наблюдая, как делом
Неподобающим был отягчен его сын Еврисфеем.
Так же и я вот: когда шлемоблещущий Гектор великий
Перед кормами судов истреблял беспощадно ахейцев,
Я забыть ослепленья не мог, овладевшего мною.
Раз же я был ослеплен, и Кронион мой разум похитил,
Дело хочу я исправить, бесчисленный дав тебе выкуп.
Но поднимайся на бой и других подними за собою.
Я же всегда предоставить готов те подарки, какие
В ставке твоей перечислил вчера Одиссей богоравный.