Радость великую мне бы доставил ты, сделавши вот как:
В городе заперты мы, как ты знаешь; возить издалека
С гор нам придется дрова, а троянцы напуганы сильно.
Девять бы дней нам желалось оплакивать Гектора в доме,
Похоронить на десятый и пир поминальный устроить;
После поминок на утро насыплем над мертвым могилу,
В день же двенадцатый станем сражаться, уж если так нужно».
Снова ему отвечая, сказал Ахиллес быстроногий:
«Сделано будет и это, о старец Приам, как желаешь.
Бой прекращаю на столько я времени, сколько ты просишь».
Так сказал Ахиллес и Приамову правую руку
Около кисти пожал, чтоб старик ничего не боялся.
Там они спать улеглись, в притворе пелидова дома, —
Царь и глашатай, в уме своем планы разумные строя.
Сам Ахиллес почивал в глубине своей ставки прекрасной,
С ним Брисеида легла прекрасноланитная рядом.
Прочие боги Олимпа и коннодоспешные мужи
Спали всю ночь напролет, побежденные сном благодатным.
Лишь одолеть он не мог одного благодавца Гермеса.
Думал он в духе своем, как лучше владыку Приама
Через ворота провесть незаметно для стражи могучей.
Стал над его головою и с речью к нему обратился:
«Все еще спишь ты, старик, пощаженный Пелеевым сыном,
Между враждебных людей, не заботясь о бедах возможных.
Много ты отдал сегодня, чтоб выкупить мертвого сына.
Но за тебя, за живого, тройную отдали бы цену
Дети, которые сзади остались, когда б Агамемнон
И остальные ахейцы узнали, что здесь ты, в их стане».
Так говорил он. Старик испугался и вестника поднял.
Тотчас Гермес лошадей им и мулов запряг и поспешно
Сам их прогнал через стан аргивян, и никто не увидел.
Но лишь достигнули брода прекрасноструящейся речки,
Ксанфа пучинного, богом рожденного, Зевсом бессмертным,
Путников бросив, Гермес на великий Олимп удалился.
В платье шафранном Заря простерлась над всею землею.
К городу гнали они лошадей со стенаньем и плачем.
Мулы везли мертвеца. И никто их другой не увидел
Ни из мужчин, ни из жен, поясами прекрасными славных,
Прежде Кассандры, красой с золотой Афродитою сходной.
Рано Кассандра взошла на Пергам и отца увидала
На колеснице и с ним громогласного вестника Трои.
И увидала в повозке, запряженной мулами, также
Гектора славного труп. Завопила на весь она город:
«Эй! Троянцы! Троянки! Бегите, чтоб Гектора видеть!
Вы ведь с восторгом живого встречали его после битвы;
Радостью он постоянной и городу был, и народу!»
Так говорила. И вдруг ни жены не осталось, ни мужа
В Трое широкой. Печаль несдержимая всех охватила.
Возле ворот городских окружили везущего тело.
Всех впереди молодая жена и почтенная матерь
Волосы рвали, бросались к повозке красивоколесной,