Теперь уже Ноэль не могла обманывать себя — да, она ревновала, адски ревновала! Кто бы подумал, что она, обжегшись на неудачном браке, вновь захочет связать себя брачными узами, а уж тем более с человеком, который видит в ней лишь мать своего ребенка. Впрочем, какая теперь разница, чего она хочет? Даже не знай она о Жанетт, молчание Филипа лучше всяких слов говорило: он ничего не забыл и не простил.
— Ноэль?
Молодая женщина едва не выронила трубку.
— Да, это я, — хрипло выдавила она.
Он говорил как всегда ровно и сдержанно. Поди пойми, что за эмоции кроются за этим спокойствием. Зато Ноэль с досадой прочувствовала, в какое смятение повергает ее один только звук этого голоса. До сей минуты она и не подозревала, как истосковалась по Филипу!
— Как у вас дела? Как ты… и Бетси?
От его вежливости Ноэль хотелось плакать.
— Спасибо, у нас все хорошо.
— Я насчет сегодняшнего вечера. Ты не могла бы подъехать пораньше. Родители очень хотят познакомиться с тобой и Бетси.
— Ты рассказал им?
— А что?
Ледяной тон Филипа недвусмысленно демонстрировал, что он решительно не видел тут никакой проблемы.
— Конечно, ты не мог не рассказать. Просто Сара ничего об этом не говорила.
В мыслях ее царил полный разброд. Неужели он и правда сказал родителям? А как же обольстительная француженка? Прекрати! — одернула себя Ноэль. Он не мог не сказать родителям, что у них есть внучка. И о чем она только думает? Ответ пришел сам собой — о Филипе, всегда об одном Филипе.
— А вдруг ты расхотел…
— Бетси моя дочь — этого уже ничто изменить не может, — язвительно отозвался он, явно раздосадованный ее сомнениями.
— Прошло уже две недели… — начала Ноэль, но тут же осеклась.
Филип на том конце провода ошеломленно перевел дыхание. От него не укрылись эти жалобные, почти умоляющие нотки, поняла Ноэль, сама не своя от унижения.
— Бетси о тебе спрашивала.
Что угодно — лишь бы отвлечь его, тем более что это чистая правда. Уловка сработала.
— Правда? — переспросил Филип с такой радостью, что у Ноэль горло сжалось от нежности.
— Правда, Филип.
Он любит их дочь, в чем-чем, а в этом ему не откажешь.
— А как она меня называла?
— Тем хорошим дядей, — севшим голосом отозвалась Ноэль.
— Что ж, это куда лучше гадкого дядьки.
— Конечно. А так, кстати, теперь она называет любого человека в белом халате, неблагодарная малышка. — Ноэль изо всех сил старалась сгладить возникшую меж ними неловкость. — Не понимает, что они ей жизнь спасли…
— Я думал, будет лучше, если я уеду. Ты ведь только того и хотела…
Ноэль зажмурилась, до боли вжимаясь лбом в холодную стену возле телефона.