—Да, могу себе представить... Но на твоем месте я не стала бы так казнить себя. Я уверена: мальчик знал, что ты желаешь ему добра...
—Если бы не моя непроходимая глупость, мальчик был бы сейчас жив!
—Что и говорить, ты просто болван. Самый большой болван из всех, кого я встречала!
—Ты, кажется, настроена браниться?
—Когда-нибудь ты поймешь, почему я тебя так назвала. А обидеть тебя я не хотела— ты знаешь, что я отношусь к тебе, как к брату. А теперь позволь мне поспать немного: мне предстоит беспокойная ночь. Девочки устраивают вечеринку, вернее, маскарад в честь моего сорокалетия. Почему бы и тебе не прийти? Повеселишься, забудешься с приятной девчонкой...
—Может быть. Мне все равно необходимо заняться в городе кое-какими делами: я их, по правде сказать, запустил. — Леон знал, что Еве уже давно перевалило за сорок, но был не прочь подыграть ей. — Я забыл, что у тебя сегодня день рождения. Тогда я забегу вечерком на пару минут, но только чтобы пожелать тебе еще долгих счастливых лет. В последнее время меня мало интересуют особы женского пола...
Ева усмехнулась. В действительности, день ее рождения давно прошел, а маскарад она придумала сию минуту. Как только Леон ушел, она написала записку, запечатала ее в конверт и позвонила в колокольчик. Дождавшись появления Тома, Ева велела ему вручить конверт Стейси и дождаться ответа.
Глядя, как Том переходит дорогу, она улыбалась своим мыслям. Если ее план сработает, ей удастся свести этих людей!
Стейси вышла на веранду, поджидая жениха. Они договорились сегодня пообедать вдвоем, но девушка думала об этом с тяжелым сердцем. Ведь ей предстояло открыть Хуану хотя бы часть правды и сообщить, что она разрывает помолвку.
Хуан скоро прибыл и, поцеловав Стейси руку, сел рядом с ней на веранде.
—Дорогая, ты сегодня такая задумчивая. Тебя что-нибудь печалит?
—Хуан, я не знаю, как тебе сказать, но, наверное, лучше сразу и напрямик. Я не могу выйти за тебя замуж! Вот кольцо. Прости...
—Дорогая! Надеюсь, ты говоришь не всерьез? Ведь ты шутишь, правда?
Она взглянула в потрясенное лицо Хуана, и ей стало жаль его. Но стать чьей-то женой, зная, что Леон жив, было абсолютно немыслимо.
—Хуан, прости меня! Помнишь, я говорила тебе, что любила одного человека? И что он умер? Это оказалось ошибкой... Он жив! Теперь, зная это, я не могу быть счастлива ни с кем другим.
Хуан неловко вертел в пальцах возвращенное ему кольцо.
—Я знаком с этим человеком?
—Я не могу сказать тебе...
—Но этот человек любит тебя? Он готов на тебе жениться?
—Он не знает, что я его люблю. Но, может быть, когда-нибудь узнает... Пойми, я считала его погибшим, не было никакой надежды! Теперь, когда я знаю, что он жив...