— Не говорите глупостей. Я ничего не пила. Даже чашки чая, хотя мне и предлагали, потому что не хотела задерживаться с возвращением домой дольше, чем необходимо. А теперь, пожалуйста, мне сейчас же надо войти. Но не через парадную дверь, — сказала она, когда он повел ее в том направлении. — Она еще заперта, а мне не хочется тревожить слуг. Я выходила через библиотеку.
— Да, это, конечно, не так заметно. — Он снова грубо схватил ее за руку и повел вокруг дома туда, где была дверь в библиотеку, а потом наблюдал, как она возится с задвижкой и устало прислоняется к дверной притолоке, пытаясь открыть дверь. — Учитывая ваше нынешнее состояние, пожалуй, лучше всего проводить вас в комнату, а не оставлять тут.
Она не заметила скрытой горечи в его словах, но даже в своем одурманенном состоянии поняла несообразность его предложения и сказала:
— Разумеется, вы ничего подобного не сделаете — это было бы очень неосторожно с вашей стороны. Но я должна поблагодарить вас за помощь.
— Вы не думаете, что я заслуживаю чего-то большего, чем простые слова благодарности? — Джонатан в третий раз схватил ее за плечи и грубо повернул к себе лицом. Он с гневом и яростью приник губами к ее рту, и вдруг почувствовал, как ее губы шевельнулись в ответ.
Казалось, почти против воли его руки разжались и соскользнули с ее плеч, заключая ее в объятия и плотно притягивая к себе ее гибкое податливое тело. Поцелуй начинался скорее как наказание, а не как ласка, ибо Джонатан был разочарован и огорчен тем, как мало впечатления произвел он на нее, раз она сразу же вышла на поиски другого мужчины. Но в мгновение что-то изменилось. Ее податливость в его объятиях, ее губы, отвечающие на его поцелуй, вызвали в нем чувство, которое он не мог понять.
Он еще крепче поцеловал ее, еще сильнее прижал к себе, лаская пальцами ее талию и плечи. Он вдохнул нежный аромат ее волос и изумился тому, как стремится полностью слиться с ним ее пышное тело. И вдруг ощутил, что губы Миранды расслабились и уже не отвечают более на его поцелуй. Когда он оторвался от нее, ее голова безвольно качнулась вперед и прижалась к его груди, погруженная в глубокий сон.
Так вот как много значат для нее его поцелуи, так, что она может заснуть в его объятиях? Его ласки наскучили ей? Она, видно, предпочитает объятия того старика — или стариков, — которых встречает на уличных углах! В ярости он отпрянул от нее и, резко повернувшись, зашагал прочь.
* * *
Испытывая головокружение, которое почти в той же мере, что и необходимость во сне, было вызвано неожиданностью поцелуя Джонатана и теплом, волнами распространившимся от этого по ее телу, Миранда взобралась по лестнице и рухнула в постель. Она не слышала, как Люси стучалась к ней в дверь, а когда Самми, встревоженная ее отсутствием, пришла посмотреть, почему она не сошла к завтраку, Миранда лишь слегка приподняла голову и, сонно уставившись на подругу, произнесла: «Самми, я не спала всю ночь, заканчивала роман. Я даже уснула в экипаже, после того, как отвезла рукопись. Придумай, пожалуйста, что-нибудь, чтобы объяснить другим мое отсутствие», — а потом уронила голову на подушку, глаза ее снова закрылись.