— Но, Джон, милый, — запротестовала она, — зачем такое геройство? Ты не можешь винить меня в том, что я не дождалась тебя; я не знала, когда ты вернешься, если вернешься вообще. Ведь ты был тяжело ранен, мог быть убит, и что бы я тогда делала — без тебя и совсем одна? Элджи богат, и мне нужны были его деньги. Ты должен это понять. Но я не думала, что он будет таким скучным. Он оказался ужасно, невыносимо скучен; мы с тобой сможем приятно проводить друг с другом время так, что он и знать ничего не будет.
— Нет уж, благодарю, у меня нет желания заниматься любовью с женщиной за спиной ее мужа, даже если она и считает его глупым занудой. На этот счет ты, должно быть, права, раз он попался на твои уловки.
Она продолжала спорить, и, удаляясь из ее дома, он слышал ее жалобный голос. Но он был уверен, что плакать она не станет — не могла же она рисковать — слезы могли испортить ее красивые глаза.
Он сурово говорил себе, что ему следовало бы с самого начала их знакомства понять, что доверять ей нельзя. Она была слишком красивым созданием — и слишком хорошо знала о силе своей красоты.
Кроме урока, извлеченного им из этого горького опыта, — и других, лишь немного менее болезненных, — что, доверяясь красивой женщине, ты совершаешь ошибку, была и другая причина для его возражений против того, чтобы мисс Дрейк оставалась в доме. Причина, пришедшая ему в голову в ту же секунду, как он увидел их с Люси рядом. Неужели никто не видит, что миловидность светловолосой Люси совершенно блекнет в присутствии другой, более яркой красоты? Какого же успешного выхода в свет можно в таких обстоятельствах ожидать для девушки?
* * *
После ухода капитана семья начала размещать гостей по комнатам. Огаста, не любившая лестниц, давно перебралась в маленькую заднюю комнату на первом этаже, которую профессор использовал как свой кабинет, и с помощью миссис Хэмпхилл и девочек превратила ее в собственную спальню.
Люси разместилась в комнате, принадлежавшей ранее ее родителям, и недавно взяла к себе Диану.
— Право же, комната слишком велика для одного человека, — объясняла она. — Я думала, что ты, может быть, захочешь разделить ее со мной, — сказала она Миранде. — Тогда у нас будет больше времени поболтать. Если так, то Диана будет не против поменяться с тобой.
Ох, нет, подумала Миранда. Мне нужно уединение, чтобы я могла писать. Как чудесно, что я могу получить комнату, где меня никто не будет беспокоить.
А вслух она сказала:
— Это очень любезно с твоей стороны, Люси, и мне твое общество доставило бы большое удовольствие. Но, к сожалению, я не могу спать, если я не одна в комнате. Самми может сказать тебе, что я с детства такая. Мне очень жаль, но, когда я спрашивала, можем ли мы приехать, я не думала, что мы причиним вам столько неудобств.