— На. Ешь. Кажется, разломил поровну.
Нервы были напряжены до предела. Тревожные мысли будоражили мозг. Морозов проглотил кусочек и отложил картошку в сторону.
— Может, домой на первое время податься? Там мать... и покормит и спрячет.
В памяти возникла кровать с чистой простыней и теплым одеялом.
— Сейчас домой нельзя. На улицах наверняка патрули ходят. Утром спокойнее доберемся. Переждем день-другой в городе, а там и махнем через фронт. Пойдешь со мной?
— Не знаю еще, — сказал Николай. — У меня другая идея. Может, я здесь больше пригожусь...
Так, не смыкая глаз, тихо переговариваясь, пролежали они на голых досках до самого утра.
А когда рассвело, под окном вдруг раздались чьи-то тяжелые шаги. Рогов и Морозов встревоженно прислушались.
— Бежим, — прошептал Морозов.
Но было уже поздно. В дверях показались два немецких солдата с автоматами наперевес. Позади них стоял офицер.
Под громкие крики солдат: «Stehen auf! Schneller! Shneller!» — Рогов и Морозов поднялись с пола. Их вывели на улицу и, подталкивая в спину дулами автоматов, повели вдоль берега к маяку. Так началось для них утро 18 октября 1941 года.
В большом сарае, что высился возле маяка, набралось уже больше сотни людей. Среди них были и матросы, и красноармейцы, и просто гражданские люди, пойманные немцами на берегу. Были здесь и знакомые — живые свидетели того, как от вражеского снаряда погибли на кораблях секретарь горкома Решетняк, заместитель председателя горисполкома Рамазанов. Люди собирались группами, жались друг к другу, рассказывали, как адмирал Белоусов, тяжело раненный, пытался еще командовать дивизионом канонерок.
Вспоминая погибших товарищей, Николай мучительно думал и о себе: что будет дальше, что предпринять? В нем зрело решение остаться в городе. К счастью, его не обыскивали, и пистолет Зимина покоился в кармане брюк. Решив избавиться от оружия, он направился в дальний угол сарая, но его нагнал Рогов:
— Николай, выйдем во двор.
Оказавшись на воздухе, Николай вздохнул полной грудью. Словно парусники, плыли по небу белые облака. Выглянувшее из-за них солнце начало пригревать землю.
— Смотри, никакой охраны, — тихо проговорил Рогов. — Уходи. Двое часовых спустились вон туда, к морю.
— А вы?
— Уходить надо по одному. Я пережду, а потом тоже подамся. Жди меня дома.
Не раздумывая больше, Николай спокойно вышел со двора и, оглядевшись по сторонам, быстро зашагал к городу.