— Этого гяура все равно не поймать ночью в горах, — нехотя проронил он.
Несмотря на сгустившиеся сумерки, хариджит уверенно двигался вперед. Добравшись до конца ущелья, он прислушался к властной тишине гор, редко нарушаемой только криками ночных птиц. Не заметив ничего подозрительного, он поднес руки ко рту, и тишину разорвал тоскливый вой волка. Эхо понесло его по горной долине, многократно усиливая среди голых скал, и наступившая затем тишина, казалось, давила еще больше. Издалека раздался ответный вой, и всадник поспешил в ту сторону, направляясь прямо через заросли кустарника.
Темнота окончательно поглотила очертания гор, когда всадник добрался до наружного кольца постов, окружавших лагерь. Обменявшись паролем с часовыми, он спешился и вскоре был в центре лагеря, у походной палатки вождя. В глубине палатки сидели три человека. Один из них кивнул вошедшему в знак приветствия и спросил:
— Была ли успешной поездка, Хуршид?
Вместо ответа Хуршид развязал пояс халата и разрезал кинжалом его подкладку. В ней был зашит небольшой круглый сверток, целиком покрытый сверху воском для предохранения от воды. Поклонившись, Хуршид протянул сверток:
— Великий Бабек прислал тебе письмо, храбрый эмир.
Эмир быстро пробежал глазами по листу пергамента и обратился к молча сидевшим рядом с ним соратникам:
— Нам прислали важные вести. В Азербайджане вспыхнуло восстание людей, называющих себя хурремитами, или краснознаменными. К ним присоединились армяне, а также наши братья в Северном Иране. Они уже дважды разбили войска проклятого аллахом халифа Мамуна. Во главе восставших — храбрый вождь.
— Ходят слухи, достойный эмир, что этот человек был раньше погонщиком верблюдов и обошел с караванами многие земли, — заговорил один из воинов. — Он несомненно храбр и умен, если ему удалось потрепать хитрого шакала Мамуна.
— Вождь краснознаменных предлагает нам союз, — продолжал эмир. — Он поклялся уничтожить власть ненавистных халифов и образовать царство братства и справедливости.
Глуховатый голос эмира окреп:
— Братья, нас не зря называют хариджитами — борцами за справедливость. Халифские войска преследовали нас, как собак, и мы подняли против них знамя борьбы. У нас только один путь — с Бабеком.
— Разве мы не песчинки в сравнении с огромным войском краснознаменных?— спросил смуглолицый воин по имени Малик. — Чем мы сможем помочь им?
Эмир задумался, сдвинув брови, и ответил не сразу.
— Армия Бабека нуждается в оружии. Кое-что мы сможем собрать для него среди наших сторонников в Северном Иране. Но этого мало. К оружейным мастерским халифа сейчас не подступиться. Их усиленно охраняют. В городах ищейки халифа вынюхивают все подозрительное, и подземные тюрьмы забиты до отказа. Если бы даже мы имели возможность купить оружие, то где взять для этого деньги? Наша казна пуста, Малик?