Только Димке не до колец. Боль его выворачивает, жуткая боль. Такое чувство, как будто через мясорубку проворачивают, каждая клеточка болит. Слезы глаза заливают, только вспышки света от колец видны: раз, раз, раз...
Свет! Яркий свет за спиной, еще мелькнула мысль "Электричка!" и... Бац! Вылетел Димка из туннеля.
Боль пропала, как выключенная, увидел Димка ярко светящуюся голубую стену, в которой чернел провал туннеля. Потом мощный удар в спину, в затылок. И опять боль.
Через плавающие цветные круги перед глазами увидел Димка, как туннель сжался в точку и исчез. Потом круги растаяли. И боль поутихла.
Увидел Димка ту самую стену голубую и колосья, перед глазами качающиеся и понял, что не стена это, а просто небо. Пронесло его по туннелю непонятному и выкинуло на поле. Судя по колоскам - пшеничное. А спина - это он об землю с размаху приложился. А вот где это он сейчас - вопрос.
Так Димка Федоров узнал, что магия в нашем мире все-таки есть.
Разговор, произошедший в кабинете Владимира Мартовича, между щелчком пальцев и открытием туннеля.
- Я вам всегда говорил, Владимир Мартович, что не нужно недооценивать людей. Ну и что теперь с ним делать? Может...
- Нет. Сами знаете, не могу я теперь участвовать в лишении жизни. Ни прямо ни косвенно. Сами знаете...
- Ну да, ну да...
Владимир Мартович и полковник посмотрели на замершего посреди кабинета Димку.
- Отпускать нельзя. Сразу в милицию сообщит.
- Да уж. Мои коллеги ТАКОЕ не пропустят. Может, так его в стазисе и оставить? Пока...
- Пока, как вы говорите, он трижды умрет. Нельзя...
- Память стереть?
- Не могу. Запрещено.
- Да... Ваши коллеги все предусмотрели.
Собеседники помолчали.
- Может, все-таки сдать его коллегам? Якобы он во всем виноват?
- Не хочу терять ГРУЗ. И так каждую партию приходиться получать через трижды тридцать предосторожностей.
- Постойте, а вы можете перебросить его в другую страну? А? Пока он доберется...
- Перебросить? А что, это мысль. Только не в другую страну. Этот ушлый парень того и гляди доберется обратно. Отправим его туда, откуда не возвращаются.
Владимир Мартович достал из воздуха короткую серебряную трубочку. На вид простую, на самом деле - тончайший сложный механизм. Тонкие пальцы, унизанные разнообразными перстнями (иногда еще более сложными чем трубка) повернули несколько ободков с цифрами. Трубка тихонько зажужжала.
- Не помню... Триста шестьдесят семь? Или нет? Триста шестьдесят семь? А, вспомнил! Триста семьдесят шесть!