— Семь бито, — сказал уорикширский сквайр. — За вами уже восемьсот, граф.
— Ставлю двести для розыгрыша, — сказал граф. — Но погодите! Кэт, еще пуншу!
Мисс Кэт подошла к столу; она казалась бледней обычного, и рука у нее слегка дрожала.
— Вот тебе пунш, Макс, — сказала она. От горячего питья шел пар. — Не выпивай все, — сказала она, — оставь мне немножко.
— А что это он такой темный? — спросил граф, оглядывая стакан.
— От рому, — сказала Кэт.
— Что ж, время не ждет! Сквайр, будьте вы прокляты! Пью за ваше здоровье и за ваш проигрыш! — И он залпом проглотил больше половины. Но тут же отставил стакан и воскликнул: — Что это за адская отрава, Кэт?
— Отрава? — повторила она. — Это не отрава. Дай мне. Твое здоровье, Макс. — Она пригубила стакан. — Славный пунш, Макс, я уж для тебя постаралась, едва ли тебе когда-нибудь придется отведать лучшего. — И она вернулась на прежнее место, и села, и устремила свой взгляд на игроков.
Мистер Брок наблюдал за ней не без мрачного любопытства; от пего не укрылись ее бледность, ее неподвижный взгляд. Граф все еще отплевывался, кляня отвратительный вкус пунша; по вот наконец он взял стаканчик с костями и бросил.
Выиграл и на этот раз сквайр. Подведя в своих записях окончательный итог, он с трудом встал из-за стола и попросил капрала Брока проводить его вниз; капрал согласился, и они вышли вместе.
Капитану, видно, ударил в голову выпитый пунш: он сидел, сжав руками виски, и бессвязно бормотал что-то, поминая свое невезенье, розыгрыш, дрянной пунш и тому подобное. Хлопнула внизу входная дверь; донеслись с улицы шаги Брока и сквайра и затихли в отдалении.
— Макс! — позвала Кэтрин, но ответа не было. — Макс, — окликнула она снова и положила руку ему на плечо.
— Прочь, шлюха! — огрызнулся благородный граф. — Как ты смеешь трогать меня своими лапами? Убирайся спать, пока я не отправил тебя куда-нибудь подальше, да сперва подай мне еще пуншу — еще галлон пуншу, слышишь?
— Ах, Макс, — захныкала мисс Кэт. — Ты… тебе… не надо тебе больше пить.
— Как! Выходит, мне уж и напиться нельзя в моем собственном доме? Ах ты, проклятая шлюха! Вон отсюда! — И капитан отвесил ей звонкую пощечину.
Но мисс Кэтрин, вопреки своему обыкновению, даже не попыталась ответить тем же, и дело на сей раз не кончилось потасовкой, как бывало прежде в случаях несогласия между нею и графом. Вместо того она бросилась перед ним на колени и, сжав руки на груди, жалостно воскликнула:
— О Макс! Прости меня, прости!
— Простить тебя? За что? Уж не за пощечину ли, которую ты от меня получила? Ха-ха! Эдак я охотно прощу тебя еще раз,