Надо вам сказать, голубушка, ирландцы — неслыханные фантазеры. Мне не стоило труда внушить Маку, что мы с ним подружились еще в Испанском походе. Мак слыл оригиналом, однако же ему верили. "Ударить джентльмена! — не унимался я. — Да вы мне заплатите за это кровью!" — "Хоть сейчас, — вскричал граф, кипевший от ярости. — Назначайте место". — "Монтегью-Хаус", — сказал я. "Отлично", — был ответ. И мы бросились к двери — весьма своевременно, кстати сказать, ибо полиция, услышав о ссоре, уже спешила, чтобы взять нас обоих под арест.
Но присутствующие офицеры не намерены были это допустить. Мак обнажил шпагу, его примеру последовали другие, и констеблям было предложено на выбор: или исполнять свой долг, если угодно, или получить по кроне и убраться восвояси. Они предпочли последнее; и мы, рассевшись по каретам граф со своими друзьями, я со своими, — отправились на луг, что позади Монтегью-Хауса. О, проклятая кофейня! Зачем только я переступил ее порог!
Прибыли мы на место. Славный Макшейн вызвался быть моим Секундантом, и его очень огорчило, что секундант противника не пожелал раз-другой скрестить с ним шпаги; то был майор, уже в летах, бесстрашный старый рубака, закаленный, как сталь, и не охотник до шуток. Итак, сравнили длину клинков, Гальгенштейн сбросил свой камзол, — я — свое изящное бархатное полукафтанье. Гальгенштейн швырнул на землю шляпу, я осторожно положил свою — один лишь позумент на ней встал мне в двадцать фунтов. Мне не терпелось начать бой, ненависть к противнику — будь он проклят! — переполняла меня, а я хорошо знал, что ему не сравняться со мной в искусстве владения шпагой.
"А парик? Не думаете же вы в нем драться?" — спросил Макшейн. "Нет, разумеется", — ответил я и сдернул парик с головы.
Чтоб всем цирюльникам жариться на медленном огне! Чтоб всем парикам, буклям, накладкам и шиньонам кипеть в адских котлах отныне и до скончания века! В этом парике таилась моя погибель; кто знает, каких бы высот я достиг, кабы не он!
Я отдал парик прапорщику Макшейну и не заметил, что вместе с ним снялась и черная повязка, явив всем мой второй глаз, здоровый, целехонький и мечущий грозные взгляды.
"Защищайтесь!" — крикнул я графу, делая выпад; но он отскочил назад с проворством зайца (знал, бездельник, что в бою на шпагах ему против меня не устоять); и его секундант, несколько озадаченный, отбил мой удар. "Я не стану драться с этим человеком, — сказал Гальгенштейн, изрядно побледнев. Клянусь честью дворянина, что его имя — Питер Брок; два года он был моим капралом и дезертировал, ограбив меня на тысячу фунтов. Взгляните на него! Зачем было ему прятать под повязкой здоровый глаз? Впрочем, если угодно, вот вам еще доказательство. Подайте мне мой бумажник!" — И, раскрыв бумажник, он достал оттуда — что бы вы думали? — ту самую распроклятую афишку с перечислением моих примет! "Удостоверьтесь сами, есть ли у него рубец за левым ухом (точно, голубушка, вот он тут; это меня один окаянный немец хватил на Бойне), взгляните, наколоты ли на его правой руке инициалы "К. Р." (и от этого тоже мне никуда не деться). А этот хвастливый ирландец, я полагаю, его сообщник; словом, я не намерен иметь дело с мистером Броком, иначе как при констебле в качестве секунданта". — "Как это все понимать, капитан Вуд?" — спросил пожилой майор, секундант графа. "Гнусная клевета, оскорбляющая меня и моего друга! — закричал Макшейн. — И граф нам ответит за нее!" — "Постойте, не торопитесь, — сказал майор. — Капитан Вуд, как джентльмен и офицер, без сомнения, охотно докажет графу его ошибку и даст нам всем убедиться, что на его руке нет тех знаков, которыми любят украшать себя простые солдаты". — "Капитан Вуд ничего подобного не сделает, майор, возразил я. — Я готов драться с этим негодяем Гальгенштейном, с вами, с кем угодно по законам чести; но я не дам себя обыскивать, точно вора!" — "Само собой!" — вскричал Макшейн. "В таком случае моя обязанность отменить поединок", — сказал майор. "Как вам угодно, сэр, — в бешенстве крикнул я. Позвольте только мне сказать вашему другу, что он лжец и трус; и что, если когда-либо он все же расхрабрится настолько, что пожелает встретиться со мной, он легко найдет меня в моем доме на Пикадилли!" — "Позор! Я плюю на вас всех!" — воскликнул мой бравый союзник Макшейн. И тут же подкрепил слова делом — или, во всяком случае, изъявил полную к этому готовность.