И только передав им раненых, я отчетливо сознаю, что теперь действительно все – боевое задание закончилось. Пропустив вперед носилки и раненых, мы буквально вползаем по узкой тропе на территорию блокпоста, охраняемого десантниками. Игорь хлопает меня по плечу, что-то говорит. Хорошо… мы почти дома.
Задымленная, зачуханная, измотанная долгим бесцельным стоянием на одном месте десантура, впрочем, ничем уже давно не отличающаяся от обычной пехоты, с вытаращенными глазами наблюдала за выходящей из леса моей – спецназовской группой. На лицах десантников было написано смешанное выражение зависти и восхищения. Только что вышедшие из боя, с грязными, заросшими щетиной лицами, с окровавленными разгрузками и маскхалатами, одетые кто во что горазд, несущие раненых спецназовцы, наверное, казались мальчишкам-десантникам инопланетянами, случайно опустившимися на охраняемый ими уголок Земли. Внеземными существами, которые действительно могут все. Я смотрел на своих бойцов и почти улыбался: в чем-то эти встречающие нас пацаны в самом деле были правы: мои ребята действительно могли многое. Мы выполнили задачу и вернулись. Вернулись! Мы вернулись, но потеряли одного спецназовца. Да, именно мы. Не знаю, в каком подразделении на самом деле служил Виктор, но человеком и спецназовцем он оказался настоящим… Вспомнив о полковнике Юрасове, я вспомнил и о том, что нас должны были ждать не только свои.
А вот и они… Из командирской палатки, щурясь от дневного солнца, на свет божий выползли два субъекта. Еще трое, не замеченные мной ранее, появились со стороны периметра. Все с «калашами» «семь шестьдесят две», в крутых разгрузках и ядовито-зеленом франтовском камуфляже. Те, которых двое, зыркнули по сторонам, словно проверяя, на месте ли их «группа поддержки», и, не сговариваясь, одновременно шагнули в мою сторону.
– Ефимов? – Презрительный взгляд, надменное лицо.
Появилось желание тут же послать спросившего куда подальше и идти своей дорогой. Но я сдержался.
– Да, – вместо этого подтвердил я. И, продолжая изо всех сил бороться с собственными эмоциями, почувствовал, как на растрескавшейся губе выступила капелька крови.
– Где Тарасов? – Я ждал этого вопроса.
– А вы, собственно, кто такие? – В том, что у этих типов полномочия задавать вопросы есть, можно было не сомневаться, но задать встречный следовало. Хотя бы из приличия.
– Прокуратура, – бухнул впередистоящий.
Я мысленно усмехнулся, тем не менее «прокурорский работник» протянул удостоверение. Все правильно: фотография, печать. Запись – кто, что, фамилия – мне ни о чем не говорит. Нарышев, значит, Нарышев. Вроде все правильно, но с таким же успехом можно было показать любую липовую ксиву… Впрочем, без соответствующего указания вышестоящего командования в отряде их бы не приняли. Прокуратура, значит… Хорошо, хотя можно не сомневаться, они такие же прокурорские работники, как и я.