Он обнял ее и притянул к себе.
— Если ты будешь идти мне навстречу вот так, как сейчас… Это ведь было не так трудно? — спросил он.
Он был хорош. Очень хорош. Она снова поцеловала его. Он обладал самыми прекрасными, самыми соблазнительными губами на всем белом свете, и в этот момент они принадлежали ей, она могла делать с ними все, что ей хотелось.
Внезапно он вновь отодвинулся от нее, и его широко открытые глаза смотрели на нее в упор, пока она не уклонилась от его вопрошающего взгляда. Он начал было говорить, но вдруг резко повернулся и быстро пошел к двери.
Она стояла онемевшая и смотрела, как открывается дверь.
— Спокойной ночи, подруга, — сказал он тихо, и в голосе его прозвучало отчаяние.
С этими словами он закрыл за собой дверь.
— Джейк! — Она не могла удержаться от этого единственного слова.
Шел отсчет дней. Пять дней. Потом четыре. Три. Пятница 15 июня. Старт назначен на понедельник. Джилл не могла понять, почему так быстро бежит время. Но в каждые двадцать четыре часа вмещалось так много, что удивляться не приходилось. Она успешно прошла психологические и психиатрические испытания, а также усложненное медицинское обследование, полагающееся перед стартом. В субботу ее и Джейка изолируют, чтобы предотвратить всякую возможность какого-либо нежелательного контакта. Еще одно обследование состоится в середине дня в воскресенье, перед тем, как они займут свои места в корабле «Венера». С этого момента они не будут покидать корабль, кроме как для еды и сна, пока их не поместят в герметически закрытой капсуле корабля «Венера».
В три часа дня в пятницу началась церковная служба в церкви военно-воздушной базы. Стоял замечательный теплый день, и настроение у Джилл было такое же сверкающее, как и небо над ними. В церкви царила темнота, и все держались настороженно и сдержанно, но Джилл не разделяла этого настроения.
Она, как и Джейк, была в ярко-синем тренировочном костюме. Весь его туалет теперь ограничивался этим официальным костюмом и комбинезоном для полета. Она с подозрением осмотрела других астронавтов, чьи жены были в платьях, в шляпках, но уже через мгновение успокоилась.
Ее место оказалось между Джейком и Джеральдом Медоузом; рядом с Джеральдом сидела его жена Марша. Уголком глаза Джилл наблюдала за Джейком, любовалась его великолепной аристократической головой, его бронзовым телом, коротко подстриженными, чтобы они не мешали в полете, волосами.
С того вечера в ее комнате после вечерней рюмки в клубе он вел себя безукоризненно, ими не было сказано друг другу ни одного резкого слова.