Глядя вслед удалявшейся фигуре в заношенной шахтерской робе, Таран вдруг понял, что даже именем своего спасителя так и не поинтересовался.
– Постой, холера! Как звать-то тебя?
Андрей, – бросил тот, обернувшись. – Аста сьемпре, ко– манданте. До вечности, брат.
Закончив утренний обход, Палыч добрел до кабинета, с облегчением захлопнул дверь и позволил себе наконец по-старчески сгорбиться. Спину ломило от усталости, а измученные ходьбой ноги еле держали. Кто бы мог подумать, что в столь преклонном возрасте придется брать на себя руководство целой станцией? Смерть Никанора стала тяжелым испытанием для всей колонии. Мало того, что все мозговитые парни давно уже перебрались с периферийной Московской в богатый и обжитой центр, так еще и старожилов, способных взвалить на свои плечи заботу о людях, практически не осталось. Поэтому когда зашла речь о выборах нового главы, напуганные неопределенностью колонисты как-то не сговариваясь подумали об ответственном и неутомимом Палыче.
Придвинув древний телефонный аппарат, старик тяжко вздохнул и снял трубку. Гудок... Еще один... И вот на том конце провода что-то зашуршало, щелкнуло, затем незнакомый девичий голос устало произнес заветное:
– Алло! Диспетчер на связи.
Старик вздрогнул от неожиданности, вытянулся в струнку, насколько позволяла скованная радикулитом спина, и ухватил трубку двумя руками.
– Дочка, родная, мне бы связь с Торговым городом...
– Какую станцию?
– Сенную, милая, Сенную!
– Ждите. Соединяю.
Снова щелчки, хрипы, тихий, на грани слышимости, писк.
– Терентьев слушает.
Дед вскочил как ужаленный, утирая покрывшийся испариной лоб.
– Говорит Палыч... Тьфу! Демьян Павлович, нынешний глава Московской!
Несколько секунд на том конце провода молчали, переваривая информацию, затем раздался тот же строгий голос:
– А где Никанор?
– Преставился, болезный... – старик тяжко вздохнул. – Та– перича я за него.
– Послушай, Демьян Павлович, я бы рад с тобой пообщаться, только давай в другой раз, а? Дел невпроворот.
– У меня сообщение от Тарана! – выпалил дед, испугавшись, что начальник Сенной повесит трубку.
– От Тарана? – оживился тот. – Вовремя! Последний день ультиматума истекает, а мы еще ни сном ни духом. Ну, что там у него?
– Он просил передать, – старик заглянул в бумажку, сверяясь, – что след найден, слышите? Найден след! Ведет в Пулковскую обсерваторию. Сейчас сталкер направляется туда!
– В одиночку? Через Южные болота? Но это же самоубийство! – слышно было, как Тертый выругался сквозь зубы.
Палыч придерживался того же мнения. На его памяти отчаянные сталкеры предпринимали как минимум несколько попыток разведать южные пригороды, но каждая из вышедших в рейд вооруженных групп бесследно исчезала в диких пустошах покрытой топями городской окраины.