— Я просто захотела узнать, как должен быть организован такой прием. И узнала.
Карен тогда обещала ей щедрые премиальные за настойчивость и находчивость.
Что ж, она и в Лондоне не подкачает. Чего бы ей это ни стоило.
— Мне жаль, что ты улетаешь и не увидишь открытие выставки, — провожая ее, говорила Карен.
— Я посмотрю по телевизору, — пообещала Джинни.
— Ладно уж, лети, — вздохнула Карен, целуя подругу в щеку. — Надеюсь, у тебя будет все в порядке.
Джинни смотрела на Карен, одетую в желтый, словно сотканный из солнца, брючный костюм. Она и сама, казалось, светилась изнутри. Джинни никак не могла привыкнуть к красоте подруги. Они много времени проводили вместе, но взгляды, которые мужчины бросали на Карен, снова и снова заставляли и Джинни присматриваться к подруге. И они правы, эти мужчины, мимо Карен Митчел спокойно пройдет только слепой и лишенный обоняния...
Но в тот день Джинни заметила непривычные темные тени под глазами Карен.
— А у тебя как? Все в порядке? — с тревогой спросила Джинни.
— Что, неважно выгляжу? — усмехнулась Карен. И не дожидаясь ответа, сообщила: — Майкл совершенно не в себе. Впервые в жизни я вынуждена произнести фразу, которую не произносила никогда до сих пор. Я не знаю, что с ним делать. Тина говорила мне, что он слишком творческая натура, но я не придавала значения ее словам. Однако старушка Тина знала жизнь... — Карен вздохнула. — Странное дело, но сама не могу понять, почему я так вцепилась в Майкла. В моем возрасте можно было бы еще рассматривать мужчин арифметически — вместо одного Майкла — двое парнишек помоложе. И веселилась бы себе. — Она вздохнула.
Джинни засмеялась.
— Ну, ты, великий математик. Не сама ли говорила мне, что тебе как раз нужен только Майкл...
— ...вместо двух студентов, — закончила за нее Карен. — Ох, дорогая моя, что-то я перестала себя понимать. Такое впечатление, что Майкл с чем-то борется, от чего-то хочет избавиться. Странно, но порой мне кажется, что я для него не просто женщина, а какой-то талисман. И мне становится не по себе. Я, конечно, обязательно узнаю, в чем дело. Ладно, лучше скажи, как продвигается проект века «Генри Мизерби»?
— Ну... продолжаю работать... — Джинни пожала плечами. — С утроенной силой.
— И что ты делаешь?
— Учусь граверному искусству. Беру уроки у мастера. Ее зовут Лиз Хемлин. Она живет в Сан-Франциско, что не слишком удобно.
Карен недоуменно посмотрела на подругу.
— Молодец, не теряешь надежду.
— Карен, я так устроена, что никогда не теряю надежду. Даже если дела идут совсем плохо, я думаю о том, что можно извлечь из неприятностей...