Вот и еще одна перемена в нашем сознании. Все были настороже, но бледные лица темных не вызывали желания убивать налево и направо. Опять же отвлекусь. Ктото из новопосвященных высших освоил магические трюки, ктото чутье на опасность, ктото, особо избранные, почти достиг скорости движений и силы ударов, которые дает только Марс, но вот искусство не развоплощать, а убивать – освоили все поголовно. Деталями я не владею и не хочу владеть. Я шпион, да, но никак не убийца. Хоть Руи не раз склонял меня постигнуть это мастерство, не хочу. Хансер – тот вообще не понимал, как у него это получается. Словом, Смерть – загадочная дама.
Из нас только Бьярни продолжал хмуриться и зыркать волком. Он не задавал себе вопроса: «Как Хансеру удалось так мастерски использовать темных для спасения своего отряда?» А это был действительно вопрос. Сложные логические построения – это как раз мое. И я, единственный из отряда, видел, что логикой здесь если и пахло, то чутьчуть. Остальное было из области интуиции, обостренного чутья, чтото сродни «инстинкту убийцы». Другой инстинкт, тоже вложенный Плутоном, или нечто новое? А Бьярни мучил другой вопрос: «Почему Леонид все еще не разрублен на две аккуратные половинки?»
И Леонид то и дело бросал взгляд на Бьярни. Но какойто изучающий и даже в чемто теплый. Словно друга встретил или какую тень друга. Это была загадка, а загадки на всех без исключения меркурианцев действуют как красная тряпка на быка.
– Ты знал отца Бьярни? – осторожно прощупал я почву, когда мы присели у костра в ожидании, пока изжарится мясо. Хансер задержался – отдавал какието приказы нашим воинам.
– Вместе учились, – ответил спартанец.
– Ты работаешь щитом в том же стиле, что и Бьярни.
– Много в этом понимает живущий в тенях! – насмешливо фыркнул он.
– Я де Касталенде, не забывай. К тому же очень наблюдательный. Я видел, как это делают другие, и уж чточто, а стиль могу выделить.
– Ты прав, маркиз. Это Снорри меня научил.
– Ложь! – вскинулся Бьярни.
– Выбирай слова, светлый. Я не хочу тебя убивать, но есть грань, за которую переступать и тебе не позволено.
– Успокойся, Бьярни. – Хансер подошел и сел между нашим бешеным топороносцем и спартанцем. – Он не лжет и вообще не оскверняет себя ложью. И драки здесь не будет.
Бьярни чтото проворчал в ответ малоразборчивое, но, несомненно, матерное.
– Мы были друзьями, – примирительно сказал Леонид.
– Мой отец не стал бы дружить с темным, – буркнул Бьярни, еле сдерживаясь.
– Тогда позвольте представиться: урожденный Марк Вителлий Север, Бордовый домен.