– Пахнет смертью, – прошептала Тайви. – Убийства, убийства, убийства, неужели люди не могут без этого жить?
– Нам приходится убивать, чтобы не быть убитыми, – ответил Хансер.
– Я не хочу.
– Тебе и не придется, пока я жив.
– Я не понимаю тебя. – Тайви вдруг повернулась к нему. – К чему все эти жертвы?
– Какие жертвы?
– То, что ты делаешь. Давай смотреть жизни в лицо. Я бросила тебя. Многие на твоем месте…
– Я – не многие, – не дал ей договорить Хансер. – Я…
– Ты любишь меня?
– Да. И я был счастлив твоим счастьем.
– Но в этом счастье привкус горечи.
– Ну и что?
– Но теперь, теперь и я могу чтото сделать для тебя.
– Зачем? Хочешь вернуться ко мне?
– Да.
– Нет, не хочешь, считаешь себя должной. Но каждый раз, когда я шел в бой за тебя, я ничем не жертвовал. Как сказал бы Луи, есть вещи пострашнее смерти. Изменить себе. Я в те моменты просто был с тобой. Наших чувств не вернуть, а жалости мне не надо. Такой уж я: или все – или ничего.
– Но, может быть, когданибудь…
– Тень ЛинКеТора все равно встанет между нами. Нет, Тайви.
– Мы ведь с тех пор так об этом и не говорили, расстались молча.
– Я и так все понял. Слова были не нужны. Мы остались друзьями, мне и этого хватает.
– Разве?
– Тело не в счет. Оно иногда бунтует. Но я ему господин, а не оно мне. Ты всегда и во всем можешь рассчитывать на меня, как и прежде. И тебе не придется учиться убивать, пока я жив.
Они замолчали, глядя друг на друга. Хансер ободряюще улыбнулся:
– Мы прорвемся, малыш, я верю.
– И я верю: раз в Багряном домене отыскался человек, подобный Леониду, для высших не все потеряно.
– Тьма. В ней легче спрятать черных чудовищ, но и свет в ней горит ярче и притягивает всех тех, кому он в диковинку. Из такого любопытства может вырасти нечто большее – новый Мир.
* * *
И эти сволочи из Багряного домена называют свое мракозелье вином! Теперь я понимаю, почему их низшим запрещено пить его, не разбавляя водой. Оно и высшего бьет наповал, а ведь мы в этом покрепче будем. Мне вспомнилась кузница Агия, тоже, кстати, спартанца. По крайней мере, то, что творилось у меня в голове, мало отличалось от этой самой кузни в разгар работы.
Вдобавок меня еще и сильно трясло. Со стоном я разлепил глаза. Нет, трясли меня не винные пары, а мой собственный извергбратец. Да и половина грохота была не в моем черепе, а снаружи. Бой.
– Да вставай же ты! – заорал Руи. – На нас напали!
– Кто?! – Я вскочил, попытался натянуть ботфорты. Все клубилось в тумане. Из этого тумана вынырнула Тайви, прикоснулась к моему лбу. Было такое чувство, что в меня попала молния, и не одна. Но в голове прояснилось, боль прошла.