Однажды Милоу был почти застигнут на месте преступления: костлявый майор из Миннесоты обвинил его в грабеже соотечественников, — и что вы думаете! — в результате акции Милоу поднялись как никогда высоко, Когда костлявый майор, негодующе скривя губы, возмущенно потребовал тот самый пай, которым, как утверждал Милоу, владел каждый член синдиката, Милоу доказал, что у него слово с делом не расходится: он принял вызов, начертав на первом попавшемся клочке бумаги слово «пай», и вручил эту бумажку майору таким величественным и надменным жестом, что все знакомые Милоу ахнули от восторга и зависти. Слава Милоу достигла зенита, и полковник Кэткарт, который хорошо знал и высоко ценил воинские доблести своего подчиненного, был поражен, когда Милоу однажды пожаловал в штаб полка и кротким, почтительным тоном обратился с поистине фантастической просьбой — посылать его на самые опасные задания.
— Вы жаждете летать на боевые задания? — изумился полковник Кэткарт. — Скажите, ради бога, зачем?
Скромно потупив взор, Милоу ответил:
— Я хочу выполнять свой долг, сэр. Страна находится в состоянии войны, и я намерен защищать ее с оружием в руках, как это делают все наши парни.
— Но, Милоу, вы и так выполняете свой долг? — воскликнул полковник Кэткарт, оглушив Милоу громовыми раскатами жизнерадостного хохота. — Вряд ли найдется в нашем полку человек, который сделал бы для нас столько, сколько вы. Кто, например, угостил нас хлопком в шоколаде?
Милоу покачал головой задумчиво и грустно:
— В военное время мало быть исправным начальником столовой, полковник Кэткарт.
— Вполне достаточно, Милоу. Не знаю, что на вас нашло.
— Нет, недостаточно, полковник, — твердо возразил Милоу. Он взглянул в лицо полковника подобострастно и так серьезно, что полковник насторожился. — Кое-кто начинает поговаривать…
— Ах, так вот оно что! Сообщите-ка мне их имена, Милоу, и я позабочусь, чтобы говорунов посылали на самые опасные задания.
— Нет, полковник, боюсь, что они правы, — проникновенно сказал Милоу. — Родина послала меня за океан в качестве пилота. И мне следовало бы побольше времени проводить в воздушных боях и поменьше в столовой.
И хотя полковник Кэткарт был очень удивлен, все-таки слова Милоу вызвали в нем сочувствие.
— Ну хорошо, Милоу, если вы действительно так считаете, мы все устроим, как вы хотите. Вы давно за океаном?
— Одиннадцать месяцев, сэр.
— И сколько на вашем счету боевых вылетов?
— Пять.
— Пять? — переспросил полковник Кэткарт.
— Пять, сэр.
— Пять? Гм… — Полковник Кэткарт задумчиво поскреб щеку. — Это ведь нехорошо?