– Да что же это такое, маменька! – с отчаяньем в голосе воскликнула Лиза. – Почему же вы не слышите меня?! Я же говорю вам – папа умер.
– Да что ты говоришь, да ты в своем уме? Петя умер? Мой Петруша умер? Любимый мой, любимый мой муж! Да на кого же ты меня покинул? Ой, Петенька, ой… – принялась убиваться Долгорукая. – Где, где Петруша? Я хочу его видеть. Он в Москве?
– Он скончался.
– А как же я? Как же мои малютки, мои маленькие деточки?
– Мы давно уже взрослые и самостоятельные люди.
– Я осталась одна? – Долгорукая потерянным взглядом обвела комнату. – И некому позаботиться обо мне? Ох, лишенько…
– Мама, мне нужно вам кое-что показать, – Лиза достала из кошелька найденную в пустом гробу отца иконку и подала ее матери.
– Ой! – обрадованно взяла иконку в руки княгиня, и взгляд ее, кажется, прояснился. – Это же его любимая. Она всегда висела у него в кабинете.
– Она уже давно там не висит.
– А откуда тогда она у тебя?
– Неважно, откуда, но в ней я нашла вот это…
Лиза показала матери портрет незнакомки – Долгорукая бросила на него взгляд и снова замкнулась в себе.
– Значит, вы узнали ее?! – поняла Лиза. – Ответьте, кто она?! Маменька, я не отстану!
Долгорукая отвернулась и с отсутствующим видом начала заново перебирать пуховки и румяна. Она переставляла их тонкими, длинными пальцами, словно фигуры на шахматной доске.
– Маменька! Я вижу, вы узнали ее! Не уклоняйтесь от ответа, вы знаете, кто она. Скажите мне! Сейчас скажете, кто эта женщина?!
– Это… – Долгорукая равнодушным взглядом скользнула по портрету и по лицу дочери. – Это…
– Мне надоели ваши тайны, маменька! – разгорячилась Лиза. – Если вы не скажете, кто это, я… Я что-нибудь с собой сделаю!
– Марфа, – тихо обронила имя княгиня.
– Кто? – растерялась Лиза.
– Марфа, наша крепостная.
– У нас нет крепостной по имени Марфа. Или – она раньше была у нас? А где Марфа сейчас?
– Не знаю, – пожала плечами Долгорукая.
– С ней тоже что-то случилось?
– Я не знаю, Лиза. Зачем ты мучаешь меня? Сначала ты мне лжешь, что Петя умер, потом допытываешь меня об этой Марфе. У меня больше нет сил терпеть весь этот ужас.
– Но, маменька….
– Лиза, перестань. Ты прежде никогда не была такой любопытной. Расскажи мне лучше, как там Андрюша, Соня? Не озорничают? Вы играете в куклы? А рисует Соня, рисует?
– Рисует, рисует… – нетерпеливо прервала ее Лиза. – Так ты вспомнишь еще что-нибудь или нет?
– А ты поешь ей на ночь колыбельную? – Долгорукая потянулась к дочери и, как маленькую, погладила по голове.
– Конечно, – грустно сказал Лиза – она поняла, что больше от матери ей сегодня ничего не удастся добиться. – Прости, мне пора идти.