— Больше, чем когда-либо.
— И никаких сожалений?
— Ни малейших. Могу честно сказать, что никогда еще не наслаждалась работой больше, чем сейчас.
— У тебя такой голос, будто ты говоришь искренне.
— Иначе бы я этого не говорила.
Глядя на Джада, Карла ощущала, как растет напряжение внутри нее, как все язвительней становится голос. В прошлый раз она — как бы странно это ни казалось на первый взгляд — даже радовалась их дружеской перепалке на лестнице. Все было так весело и легкомысленно, без малейшей враждебности. Сегодня же в сердце девушки кипели гнев и возмущение. Внезапно она поняла, что не может больше скрывать свои чувства.
— Надо думать, — сузив глаза, произнесла она ледяным тоном, — мне следовало бы поздравить тебя.
— Поздравить? С чем?
— С удачей в делах. И каково это — быть единственным наследником Пенторры?
Оказывается, шесть месяцев назад Джаспер переменил завещание и, вместо того чтобы, как собирался, передать поместье в совместное владение обоим племянникам, оставил все одному Джаду.
— Похоже, подобное развитие событий задело тебя за живое, — усмехнулся он. — Хотелось бы знать почему? Тебе-то какая разница?
— Ровным счетом никакой. Просто, по-моему, это нечестно.
Хенриет рассказала Карле о тактике, которую пустил в ход Джад, добиваясь, чтобы Николаса вычеркнули из завещания. О злобной кампании вероломных намеков и обвинений, постепенно подорвавших силы и без того уже полубольного старика.
— На мой слух, все это звучит довольно гнусно.
— В самом деле? — Джад ответил ей немигающим взглядом. — Прав ли я буду, предположив, что ты разговаривала с Хенриет?
— Абсолютно прав. Она мне все рассказала.
— О да. Вот уж не сомневаюсь. И по-твоему, это нечестно?
— На редкость нечестно!
Молодой человек улыбнулся:
— Какая преданность Николасу. Придется сказать ему, как сильно я впечатлен.
— Не стоит. Дело не в преданности. Просто я считаю, что с ним сыграли злую шутку.
Ей и впрямь было слегка жаль Николаса. Неожиданный оборот событий так подкосил беднягу, что тот с горя отправился в Южную Америку. Однако по большей части чувства девушки не имели к Николасу никакого отношения. Она негодовала на Джада за то, что он сделал и как он это сделал. Карла уже сказала, что считает его поступок гнусным, хотя тут, скорее, подошло бы более крепкое слово.
Она с отвращением повернулась к выходу.
— Прости. Мне пора на паром.
По счастью, Джад не стал ее преследовать. Сейчас она в прямом смысле слова не могла его видеть.
Точно такой же гнев обуял ее вчера, когда она впервые услышала о происшедшем. Увидев, какое впечатление на девушку произвел печальный рассказ, Хенриет снова перегнулась через стол: