— Меня это не интересует, — бросила она и вышла на солнцепек.
— Прекрасное предложение. — Витор последовал за ней.
— Я и не спорю. Но, во-первых, мне нравится жить здесь, во-вторых, я не понимаю, чем помешает моя мастерская кому бы то ни было.
— А туристы, которые будут подниматься сюда из деревни пешком или на машинах, чтобы взглянуть на твой товар? Разве они не станут помехой? Не будут они нарушать покой всей округи? Не будут они дисгармонировать?
— Нет, ибо их не так уж много.
Витор начал проявлять нетерпение.
— Ты сама хвалилась ростом своего бизнеса, а по словам Паулу…
— Это кто еще? — прервала его Эшли.
— Он будет руководить стройкой и нашим филиалом здесь. Неделю назад он снял квартиру в деревне.
— Так это Паулу сообщил тебе, что хозяйка дома разрисовывает изразцы?
— Да. Он видел твое объявление, — кивнул Витор, — поэтому поспрашивал местных, навел, так сказать, справки.
— Ты хочешь сказать, что один из твоих шпионов собрал обо мне секретное досье?
Его темно-карие глаза засверкали гневом.
— Поскольку твоя собственность расположена как раз в центре нашей строительной площадки, простой здравый смысл требовал выяснения всей подноготной. И что же мы обнаружили? Процветающий бизнес на дому. По словам Паулу, — он подчеркнул эти слова, — почти в каждом магазинчике Праи-ду-Карвуэйру выставлены карточки, приглашающие весь свет посетить тебя и взглянуть на твой кафель, который…
— Мои карточки заманили пока немного клиентов. Я бы не отказалась от новых, однако дорожка ко мне еще недостаточно проторена. Свой товар я в основном сдаю на комиссию.
— Следует предположить, что твои посредники являются сюда для ознакомления с товаром? — уточнил Витор. — И приезжают на машинах?
— Ну… да.
— А твое сырье, — он махнул загорелой рукой в сторону сложенных у двери мастерской неглазурованных изразцов, — привозят на грузовике. Не нужно иметь научной степени по социологии, чтобы сообразить, что люди, вкладывающие свои с трудом заработанные деньги в добротный дом в хорошем районе, будут не в восторге от подобного мельтешения перед своими калитками, а?
— Ты так говоришь, словно тут постоянно снуют чудовища, — с обидой сказала Эшли. — Сырье мне привозят на фургоне всего-то раз или два в месяц.
— Даже так, это коммерция, — настаивал на своем Витор.
— Даже так, я не желаю продавать свой дом, — парировала Эшли.
Его худощавое лицо потемнело, и он вполголоса пробормотал по-португальски что-то не поддающееся переводу, но явно весьма далекое от комплимента.
— А если, предположим, я предложу больше?
— Нет. — Эшли покачала головой.