— А где же Роза? — закричал Найджел, проходя на кухню и выволакивая ее оттуда. — Как поживает моя девочка? — спросил он, поднял ее в воздух, запечатлел звонкий поцелуй на лбу, а потом снова опустил на пол.
— Филиппа, познакомься с Розой, моей сестренкой, — продолжал он с улыбкой. Розе хотелось бы, чтобы он не называл ее сестрой, однако она подумала, что не может же он называть ее дочерью отчима, это еще более нелепо.
— Привет, Роза, — сказала Филиппа, бесцеремонно пожимая ей руку. Она не принадлежала к обычному для Найджела типу — высокая, темная и озорная на вид. Что ж, по крайней мере, не очередная крашеная блондинка, кисло подумала Роза. Однако не почувствовать симпатии к Филиппе было просто невозможно, и большую часть вечера, пока Найджел обсуждал с Рональдом спортивные события и шутил с матерью, Филиппа и Роза непринужденно болтали на разные темы. Филиппа была первой, если не считать Артура, кто проявил хоть какой-то интерес к намерению Розы поехать в летнюю школу. Она попросила Розу показать несколько своих работ, а в воскресенье после завтрака нашла ее в саду, где Роза возилась с цветами. И тогда Филиппа спросила, может ли Роза нарисовать ее.
Найджел отправился с Энид в церковь. Рональд прилег отдохнуть, и девушки провели вместе пару замечательных часов. Неожиданно Роза обнаружила, что вылезла из своей обычной скорлупы. Филиппа сумела извлечь ее оттуда, и Роза, не привыкшая к людскому вниманию, с удивлением услышала, как рассказывает Филиппе о Холитри, о пешем походе Беатрис и о своих занятиях живописью у Артура. И поразилась тому, что говорит только она одна.
— А вы с Найджелом давно встречаетесь? — осмелилась спросить Роза, пытаясь перевести разговор со своей персоны на Филиппу, в то время как ее рука уверенно и безошибочно летала над блокнотом.
— О, несколько недель, — улыбнулась Филиппа, — но ничего серьезного между нами нет. А ты ведь на самом деле не родная сестра Найджелу, ведь так? — спросила она в свою очередь, вытягивая шею и стараясь взглянуть на рисунок, однако Роза не позволила ей этого сделать.
— Нет, — бесстрастно ответили она и объяснила степень их родства.
— Как хорошо, правда? — поинтересовалась Филиппа многозначительно. Роза уронила грифель.
— Что ты хочешь этим сказать, а? — пробормотала она, шаря рукой в траве.
— Да ладно тебе, Роза. Я впервые в этом доме и знаю тебя всего лишь второй день, но даже мне абсолютно ясно, что ты влюблена в него.
Охваченная ужасом, Роза лишилась языка под загадочным взглядом Филиппы, а потом голосом, превратившимся в едва слышный писк, пробормотала: