— А ничего особенного, сынок. Ничего особенного.
Буч вырулил на подъездную дорожку, остановился возле ворот и опустил стекло. Нажав кнопку интеркома, он назвал свое имя, и их пропустили.
Когда «эскалейд» остановился на парковке около здания размером со школу, Джон открыл дверь, обошел внедорожник и подошел к Бучу. Тот незаметно вынул пистолет и прижал рукой к бедру.
Джон уже видел этот трюк. Фури делал так же, когда привозил его в клинику пару дней назад. Неужели здесь так опасно?
Джон осмотрелся. Место как место. Все вроде спокойно…
Но похоже, братьям везде угрожает опасность.
Буч взял Джона за руку и быстро пошел к тяжелой стальной двери, сканируя взглядом гараж за домом, дубовую рощу и две машины, припаркованные у черного хода. Пришлось прибавить шагу.
Подойдя к дому, Буч повернулся к камере наблюдения. Стальные панели лязгнули и раздвинулись. Когда они шагнули в вестибюль — закрылись. Открылся грузовой лифт. Они спустились на один этаж и вышли.
Их встретила знакомая по прошлому визиту медсестра. Она улыбнулась и поздоровалась. Буч убрал пистолет в кобуру под левой рукой.
— Петрилла ждет.
Девушка кивнула в сторону коридора. Сжав блокнот, Джон глубоко вздохнул и пошел за ней, как на эшафот.
Зет остановился перед дверью спальни. Он планировал только проведать Беллу, а затем отправиться к Фури и накуриться в дым. Как ни противно было отравлять мозг наркотиками, это лучше, чем загибаться от зверской похоти.
Он приоткрыл дверь и заглянул внутрь. Комната благоухала, как цветущий сад. Приятнее запаха встречать ему не доводилось.
Штаны спереди встопорщились: чертов дружок норовил вырваться на волю.
— Белла? — спросил Зет, вглядываясь в темноту.
Услышав стон, он вошел внутрь и закрыл дверь.
О господи. Ее запах…
Из груди вырвалось рычание, пальцы скрючились, когти у хищной птицы. Инстинкты победили разум. И ноги сами понесли его вперед.
Белла разметалась на постели, запутавшись в простынях. Увидев его, она вскрикнула, но потом усилием воли заставила себя улыбнуться.
— Я в порядке, — перевернувшись на живот, она натянула на себя одеяло. — Все хорошо… Все будет…
Ее тело выпустило новую волну энергии, такую сильную, что Зет попятился. Белла скорчилась от боли.
— Уходи, — простонала она. — От тебя только хуже. О черт возьми…
Услышав сорвавшееся с ее губ проклятие, Зет попятился к выходу, хотя тело — страсть как хотело остаться.
Заставить себя выйти было не легче, чем разжать челюсти мастифу.
С трудом оторвавшись от ручки двери, Зет бросился к Фури, на запашок красного дымка.
Когда он ворвался в комнату брата, там можно было вешать топор.