Выбравшись из «эскалейда», Буч взглянул на обшарпанное здание и в который раз подумал, какого черта Джон здесь потерял. О Седьмой улице ходила недобрая слава.
— Это здесь?
Парень кивнул, и Буч поставил внедорожник на сигнализацию. За тачку он особо не волновался. Местные к ней не сунутся — решат, что приехал дилер. Или кто посерьезней.
Джон подошел к дому и толкнул дверь. Она со скрипом отворилась. Сюрприз. Замок отсутствовал. Не отставая ни на шаг, Буч положил ладонь на рукоятку пистолета.
Повернув налево, парень пошел по длинному коридору. Воняло табаком, перегаром и гнилью. Холод стоял такой же, как на улице. Жильцов не было видно, они шебуршали за тонкими стенами, как крысы.
В конце коридора Джон открыл пожарную дверь.
Справа карабкалась наверх лестница с потертыми ступеньками. Откуда-то капала вода.
Потрогав перила, держащиеся на честном слове, Джон медленно поднялся на площадку между вторым и третьим этажом. Лампа дневного света на потолке моргала, как в предсмертных конвульсиях, стремясь до последнего оправдать свое назначение.
Джон уставился на потертый линолеум, потом перевел взгляд на окно. Трещины разбегались во все стороны, словно по стеклу лупили бутылками. Оно держалось лишь благодаря армирующей сетке.
Этажом выше кто-то разразился проклятиями. Пробный залп перед начинающейся битвой. Буч уже собирался предложить валить отсюда, как вдруг Джон развернулся и побежал вниз.
Они вернулись к «эскалейду» и уже через полторы минуты выехали из этих трущоб.
Буч остановился на светофоре.
— Куда теперь?
Джон написал что-то и повернул блокнот.
— Домой так домой, — прошептал коп, недоумевая, почему парню приспичило навестить эту пожарную лестницу.
Едва ступив на порог, Джон наскоро поздоровался и сразу отправился в свою комнату. Спасибо, что Уэлси догадалась о его желании побыть в одиночестве. Захлопнув дверь, парень швырнул блокнот на кровать, стянул куртку и тут же пошел в душ. Пока вода нагревалась, разделся. Только под теплой струей его наконец перестало трясти.
Вернувшись в комнату, он надел футболку и тренировочные штаны. Потом посмотрел на ноутбук и уселся перед клавиатурой, раздумывая, что бы такое напечатать. Согласно совету психоаналитика.
Господи. Рассказывая врачу о делах минувших дней, он пережил все заново. А ведь совсем не собирался откровенничать. Только на двадцатой минуте сеанса что-то внутри оборвалось, и рука сама потянулась к блокноту.
Джон закрыл глаза, пытаясь вспомнить лицо мужчины, зажавшего его в угол. Перед глазами всплывала какая-то туманная фигура и очень отчетливый нож. Пятидюймовый, с пружинным лезвием и острием резким, как крик.