— Ривендж! Почему…
— Быстрее. Доггены поедут с вами. Я позвоню.
Чтобы не слушать бесконечные причитания матери. Рив ушел на свою половину. Там он взял телефон и, презирая себя за слабость, набрал номер Братства. Безопасность Беллы — прежде всего. Наговорив на автоответчик сообщение, от которого пересохло в горле, он отправился в гардеробную.
Сейчас лессеру в особняк не пробраться, все запечатано на день. Жалюзи и двери несгораемые-пуленепробиваемые, каменные стены — толщиной в два фута. Кроме того, все имение нашпиговано системами наблюдения — и мышь не пробежит незамеченной. Но, в любом случае, матери здесь не место.
Потому что, как только стемнеет, мы распахнем железные ворота и заманим гостя.
Скинув подбитый норкой халат, Рив надел черные брюки и шерстяную водолазку. Он решил не доставать оружие, пока мать дома. Она и так на взводе, а если увидит его в полном вооружении — точно сойдет с ума.
Прежде чем проверить, как идет эвакуация, он взглянул на запертый ящик стенного шкафа. Настало время для послеполуденной инъекции дофамина. Хотя…
Улыбнувшись, он вышел из комнаты, так и не сделав укола. Именно все пять чувств будут сейчас как нельзя кстати.
Наступила ночь. Жалюзи на окнах поползли вверх. Зетист лежал рядом с Беллой, оберегая ее сон. Она спала на спине, положив голову ему на руку и прижимаясь к груди. Ни простыни, ни одеяла не прикрывали обнаженного тела, все еще пышущего жаром.
Вернувшись с кухни, он покормил девушку с рук, и, пока менял постельное белье, она задремала. С той поры они лежали вдвоем в полной темноте.
Зет передвинул свободную руку повыше и коснулся пальцем соска. Вот уже несколько часов он все не мог остановиться — то ласкал ее, то что-то напевал. Хотя глаза закрывались от усталости, чувство покоя, царившее между ними, было прекрасней сна.
Белла завозилась и прижалась к его бедру. Вампир с удивлением ощутил желание, — а ведь считал, что на какое-то время от этого застрахован.
Он откинулся и посмотрел вниз. Штуковина, которой он обслуживал Беллу, выглянула из прорехи в трусах. Она увеличивалась на глазах, норовя вырваться на волю.
Чувствуя себя преступником, Зет тем же пальцем, которым ласкал женскую грудь, толкнул свою возбужденную плоть. Та чуть качнулась и упрямо вернулась в прежнее состояние.
Он закрыл глаза и, поморщившись, обхватил «повстанца» ладонью. Нежная кожица скользнула по твердому стержню. Странное ощущение. Но неприятным его не назовешь. Похоже на то, как когда он был внутри Беллы. Хотя далеко не так классно. Ни в какое сравнение не идет.