На какое-то время он потерял сознание, а когда очнулся, хозяйка уже подняла голову и облизывала губы. Спрыгнув со стола, она оделась и вместе со слугами покинула камеру, оставив его одного в темноте.
Спустя несколько минут в дверь вошли стражники. Это были знакомые парни, которым он не раз подавал эль, но теперь они прятали глаза и молчали. Юноша стыдливо глянул на свое нагое тело и обнаружил, что действие бальзама не кончилось и его срам все так же тверд и велик. Влажный блеск плоти вызывал приступы тошноты.
Раб хотел объяснить приятелям, что чертова штука стоит против его воли, но слова застряли в горле, и он лишь тупо смотрел, как цепи отстегивают от стола. Спустив ноги, он тотчас осел на пол. Слишком уж долго он лежал без движения, и слишком мало прошло времени с момента его превращения. Никто не рискнул прийти на помощь. Всем было противно прикасаться к нему, даже и находиться рядом. Когда он попытался прикрыть наготу руками, стражники натянули цепи, не давая пошевелиться.
Самым нестерпимым было то, что пришлось идти в таком виде в другое крыло замка. Могучая плоть раскачивалась в такт шагам и колотила по бедрам. Когда глаза свело от стыда и по щекам поползли слезы, охранники презрительно зафыркали.
Новая камера тоже была укреплена стальными прутьями, но в ней был хоть какой-то комфорт: кровать, ковер на полу и даже ночной горшок. И было светло от факелов.
Принесли еду. Поваренок, с которым они были знакомы бог весть сколько лет, молча, поставил поднос и тут же убежал, старательно отводя глаза.
Стражники сняли цепи и заперли дверь.
Полностью уничтоженный, он забился в угол и обхватил руками свое новое тело. С которым так жестоко обошлись и которое некому было приласкать, кроме него самого.
Раскачиваясь взад-вперед, он размышлял о будущем. И раньше-то у него не было ни нрав, ни знаний, ни личности, но, по крайней мере, он мог свободно передвигаться и его тело и кровь принадлежали ему.
Вспомнив прикосновения чужих рук, он задохнулся от отвращения. Тело все еще пахло Хозяйкой, а несчастная плоть никак не могла обрести привычный размер.
И это лишь начало. Что же будет, когда она придет в следующий раз?
Зетист потер лоб и перевернулся на спину. Она приходила к нему еще не раз… и не одна. Он попытался отогнать воспоминания и наконец уснуть. Перед глазами мелькнул дом Беллы на краю заснеженного поля.
Заставленные вещами комнаты казались такими пустынными. С исчезновением хозяйки это место перестало быть домом, — да, были стены, крыша, но не было самого главного.
Души.
И в этом они с ним были похожи.