Он видел, как кровь отлила от ее лица. Ему стало смертельно жаль ее, но он боролся с этим чувством.
— То есть ты хочешь сказать, что шлюхи не бывают хорошими матерями? — спросила она.
Он пожал плечами.
— Я знаю только то, что не хотел бы, чтобы мой сын рос при такой жизни, которую, предположительно, ты вела.
— Но Джереми — не твой сын.
— Он не будет и твоим, если ты не докажешь, что ты не такая, какой тебя представил в суде Корбет.
Между ними повисла страшная тишина: Майк пожалел о сказанном, когда увидел, как вся энергия и сила будто вышли из нее.
— Вряд ли, насколько я понимаю, — тихо проговорила она.
Он ожидал, что она станет оспаривать, говорить, что все — ложь. Когда она не стала этого делать, он всерьез усомнился, что она — шлюха.
Бет встала из-за стола и начала убирать посуду. Майк не предложил ей помощь. Кухня была слишком тесной для двоих.
— То есть своим молчанием ты подтверждаешь, что все, что было напечатано о тебе после суда — правда? — он даже задержал дыхание, ожидая ответа.
Стоя за мойкой, она сказала, не поворачиваясь:
— Нет. Просто я не могу ничего доказать. Я не знаю, как это сделать.
Он почувствовал громадное облегчение: он знал правду, но боялся поверить ей, поскольку слишком многое было поставлено на карту. И Майк начал задавать ей вопросы, касающиеся того, что его поверенный должен был узнать в Альбукерке.
— Нет ли у тебя друзей, которые дали бы тебе характеристику?
Она пожала плечами:
— У меня нет друзей, Блэкторн. Люди в моем департаменте заняты только собой. Я тоже слишком была занята работой, чтобы заводить друзей.
— Трудно поверить.
— Я вообще не слишком общительна. Когда я встретила Стивена, он устроил все так, чтобы я общалась только с людьми его круга. Его друзьями. Когда я покинула его, я была на втором месяце беременности и настолько больная, что едва могла ходить на работу, не говоря уж о друзьях.
Майк встал и помог перегрузить остатки посуды в раковину.
— А там, где ты жила? Они могли бы свидетельствовать о том, сколько времени ты проводила во встречах и удовольствиях и как часто выходила из дому?
Она склонила голову набок и заулыбалась: она вспомнила явно лучшие времена.
— Я снимала у старой женщины комнатку над гаражом. Мы с Джереми были так счастливы там.
— И что? — настаивал он.
Беспечное выражение ее лица погасло.
— Когда после слушания дела я пригрозила Стивену, что приведу для свидетельствования свою хозяйку, он расхохотался и сказал, что сделает с помощью своего адвоката из этой «слепой, глухой старухи» отбивную. — Она пожала плечами и бросила полотенце на полку. — Он говорил правду — я не сомневалась, что даже такую разумную и энергичную для своего возраста даму он сможет представить как лишенную разума маразматичку.