Тайны донских курганов (Моложавенко) - страница 2

Было ли не было ли, но, сказывает эта притча, жили в тридевятой земле за тридесятым морем трое молодых людей. Никогда они не встречались друг с другом и не знали друг друга, но подошло время, и отправились они в один день и час в дальнюю дорогу — искать камень вечной жизни. Не знали они, где искать этот камень, но очень уж хотели найти его.

Долго шел первый юноша, и башмаки его прохудились, и посох превратился в тоненький прут. Присел отдохнуть на половине дороги и забылся в глубоком сне. А проснулся — увидел подле себя девушку небывалой красоты. «Не найдешь ты своего камня, — сказала она. — Не хватит тебе жизни, чтобы дойти. Оставайся со мной, и пусть остаток дней пройдет в наше удовольствие. Нет ничего лучше праздности». Не устоял юноша, остался.

А второй путник шел в это время и шел. Ему тоже было нелегко, но чтобы не падать от усталости он рассекал до крови руки и ноги и посыпал раны солью. Он и еще продолжал бы свой путь, только сморила его жажда. А тут встал на дороге соблазн: сверкавшая на солнце вода, не выдержал, припал к ручью, сделал один только обжигающий глоток и уже не мог оторваться. Так и остался у источника, не подумав даже, что преодолел уже две трети пути.

Только третий юноша шел и шел. Мучила его жажда, сушил веки нестерпимый зной, а он все-таки шел вперед и не останавливался. Знал, верил: непременно найдет, что ищет, достигнет-таки цели...

Недолгим было счастье того, кто прельстился праздностью. Горько раскаивался и тот, кому бездонным показался источник. И лишь у третьего путника оказалась верной дорога.

А вы разве не позавидуете ему?

Блеща средь полей широких,

Вот он льется... Здравствуй, Дон!

А. С. Пушкин

Знаменитые пушкинские строки «У лукоморья дуб зеленый...» родились именно здесь, в придонских степях...

Об этом не сказано ни в одном из бесчисленных литературоведческих трудов, посвященных великому поэту. Я сразу же предвижу возражения пушкинистов и все-таки готов спорить с ними.

Мне скажут: поэма «Руслан и Людмила» закончена Пушкиным в марте 1820 года, пятнадцатого мая цензор Иван Тимковский подписал разрешение на выпуск ее в свет. А на Дону поэту довелось побывать лишь в начале июня.

И тем не менее строки о лукоморье родились на Дону.

«Руслана и Людмилу» Пушкин задумал еще в лицее. Ссылка на юг помешала ему отредактировать и «перебелить» свое любимое детище. Уезжая из Петербурга, поэт оставил рукопись на попечение друзей и, конечно, еще не мог в мыслях и думах своих так быстро распрощаться со сказочными образами первой своей большой поэмы.