1. Основной моделью развития Российской Империи в конце XIX и начале XX веков была схема “кредиты в обмен на пушечное мясо”. Это факт, и это невозможно заболтать. У России не было никаких внятных интересов в Первой мировой. Вильгельм не раз предупреждал Николая, что он не будет нападать на Россию, если только та не объявит мобилизацию. Николай объявил, поэтому фактически это «Россия напала на Германию». Сделано это было ИСКЛЮЧИТЕЛЬНО в порядке “интернациональной помощи” Франции - основного кредитора России. Французские кредиты удержали российскую экономику на плаву после первой русской революции. В 1914 г. внешний долг Империи составлял 8 млрд. руб. - это при бюджете всего в 3 млрд. руб.! А уже в течение войны этот долг вырос, по некоторым оценкам, до 50 млрд. (профессор МГИМО Олег Арин). Вот уж НЕ-неудачник так НЕ-неудачник такая страна, нечего сказать. При чём здесь большевики? Большевик Сталин убеждал людей, что “нет таких крепостей, которые не сможет взять трудовой народ”, и он их брал - под “руководством партии большевиков”, разумеется. Это Чкалов, на которого, как известно, работало 200 миллионов человек, был неудачником? Или 200 миллионов, на которых работал Чкалов, были неудачниками? Эти неудачники даже в условиях милитаризованной предвоенной экономики имели самую короткую трудовую неделю в мире.
2. Про общечеловеческие ценности большевики вообще никогда ничего не говорили, это уже “профессор” изовралась сверх всякой меры. Но расплата пушечным мясом за долги противоречит, как минимум, обычному русскому представлению о том, что такое хорошо и что такое плохо. Внешняя политика России была абсолютно аморальна хотя бы по одному этому факту. Но ведь не только по этому.
В XIX веке англосаксы спаивали североамериканских индейцев и дарили им одеяла, зараженные холерой. В советское время не было принято вспоминать - коммунисты щадили историю России - но ведь факт состоит в том, что царская Россия не брезговала присоединиться к фашиствующим англосаксам.
Дикие и нецивилизованные китайцы не хотели покупать цивилизованные шмотки англичан (в отличие от духовных россиян, ради этих шмоток уничтоживших свою страну в 1991 г.), и Англия насильно завозила в Китай опиум. С императорами, посмевшими защищать свой народ от истребления наркотой, англичане вели “опиумные войны”, и под это святое дело подряжали весь Запад, как сейчас США затащили всех в Афганистан. Россия тоже присоединилась к этому богоугодному фашистскому делу, и в 1900 г. русская армия подавила знаменитое “боксёрское восстание” в Пекине. Довольно любопытно, что современные российские православные в своих интернет-изданиях называют это утопленное в крови восстание “антихристианским”. То, что люди элементарно хотели нормальной жизни для своих детей без наркоты, православных не волнует. Видимо, сжегшие Хатынь и Сонгми тоже были людьми весьма духовными и где-то даже православными. Именно здесь невозможно не вспомнить, кем и чем стал для китайца уже советский офицер: “А когда китайский крестьянин в солдатской форме, который главным образом и вёл войну с Японией, увидел, что существуют офицеры, которые не бьют солдат, не покупают наложниц, не торгуют солдатским рисом, не трясутся при виде доллара, не любят ни японцев, ни англичан и ничего не боятся, - в его столетней борьбе за свободу Китая появилась надежда” (А.П. Паршев, “Когда началась и закончилась Вторая мировая”). Видимо, эти офицеры наслушались россказней большевиков о неудачниках мировой истории.