Гейб некоторое время внимательно изучал девушку, затем повернулся к официантке:
— Два кофе, стейк из жареного цыпленка для меня и фирменный салат для дамы. — Он снова посмотрел на Мэллори, игнорируя ее испуганный взгляд. — И счет, пожалуйста. Кстати, какой соус предпочитаешь, Мэллори? — Когда девушка не ответила, он снова обратился к официантке: — Соус «Тысяча островов».
— Нет, с голубым сыром, пожалуйста, — возразила Мэллори. Если ей приходится есть, то она выберет ту еду, которую любит. — И я бы предпочла чай вместо кофе, и прямо сейчас, до основных блюд. И, прошу вас, сделайте отдельные счета. — Последующие дни ей придется посидеть на диете.
Официантка, женщина за сорок, дородная и с приятным лицом, мудро удержалась от комментариев. Она задала еще несколько вопросов относительно закусок, принесла напитки и поспешно направилась к другому столику.
Мэллори обхватила чашку озябшими руками и сделала небольшой глоток, надеясь, что с горячим чаем усталость отступит.
Гейб с тревогой наблюдал за ней.
— Ты в порядке?
Девушка выпрямила плечи.
— Если не брать в расчет, что меня силой уволокли в ресторан, то со мной все хорошо.
— Ты упомянула, что у тебя был очень трудный день. Куда ты ходила?
Она, конечно, устала, но не смертельно, и не собирается обсуждать свои неудачные попытки устроиться на работу с человеком, ответственным за ее бедственное положение.
— Как куда? — Мэллори захлопала ресницами. — Я встречалась с Раулем, моим тайным любовником.
— Вот как. — Гейб отпил кофе. — Он, должно быть, крутой парень, раз отправил тебя домой на автобусе.
— Что я могу сказать? — Она пожала плечами. — Он француз.
— Мои искренние соболезнования. — Его голос звучал торжественно, но зеленые глаза так и искрились от смеха.
Как же он красив! — подумала Мэллори, вглядываясь в его лицо. Высокие скулы, брови вразлет, чувственный рот — у любой женщины голова закружилась бы от восторга, обрати он на нее внимание. И обязательно нужно добавить умную, даже злую проницательность в глазах — и образ завершен.
Мэллори реагировала на его присутствие всем своим телом вплоть до кончиков пальцев ног, но это, конечно, ничего не значило. Или все-таки значило? Когда их взгляды встречались, она неосознанно чувствовала — что-то их крепко связывает.
Иллюзия, резко оборвала себя Мэллори, сейчас не время для любовных интрижек, тем более романов.
— Почему ты ждал меня? — спросила она. Повисло молчание.
— Я приехал, чтобы отдать тебе это. — Гейб вытащил из бумажника две сотенные и три двадцатидолларовые купюры — именно столько она отправила ему за починку замков на двери и окнах — и положил на стол.