— Здесь о стандарте мышления…
— О чем?
— Ну, что плохо, когда все мыслят одинаково…
— Почему? Если люди мыслят одинаково, но здраво, это неплохо. А если по-разному, но глупо, ничего хорошего в этом нет. Кроме того, надо говорить «мышление», от слова «мысль». Если вы говорите «мышление», то это от слова «мышь».
Девушка покраснела, но продолжала:
— Как вы относитесь к мыслящим машинам?
— Наличие мыслящих машин объясняется тем, что имеются люди, которые плохо мыслят. Совершенно очевидно: чего не могут машины, так это мыслить.
— Но вы знаете, сейчас многие занимаются проблемой думающих машин.
— Мало ли глупостей делается на свете! Это очередная глупость.
— Последние опыты по телепатии… — начала было корреспондентка.
— Телепатия — тоже глупость, — перебил ее академик.
— Но ведь есть истины, к которым надо привыкнуть, настолько странными кажутся они вначале.
— Верно.
— Как же это объяснить?
— Видите ли, природа часто представляется нам парадоксальной потому, что в двадцатом веке наука стала глубже. Возникли теории, опровергающие привычные понятия.
— Значит, можно сказать, что двадцатый век — век парадоксов?
— Да, — ответил ученый.
— А вы бы могли привести пример такого парадокса?
— Частицы, которые не находятся ни в каком месте пространства.
— Ни в каком?
— Ни в каком.
— Странно…
— Вот именно. Но это факт. Он доказуем. Для вас это странно, вы представляли это иначе. Но привыкать к новым истинам обязательно.
— А если кто не хочет?
— Тот дурак, — невозмутимо ответил он. — В науке истина всегда пробивает себе путь.
— Истина — да, — девушка вздохнула. — А вот очень талантливые люди иногда не могут пробиться…
— Нет, если человек талантлив, он пробивается.
— А если ему не хватает, ну, смелости?
— Талант включает смелость. Конечно, делать вид, что ты талантлив, совершенно недостаточно.
— А что такое талант?
— Способность создавать новое в науке.
— Лев Давидович, но все-таки по каким признакам вы определяете талантливого человека?
— Не по болтовне, а по работам.
— Оригинальность входит в понятие таланта?
— Новизна входит.
— Спасибо, Лев Давидович, я больше не могу вас задерживать…
— Но я, знаете ли, никуда не тороплюсь…
— Я отняла у вас слишком много времени. Вы разрешите мне приехать завтра?
— Буду очень рад, — галантно отвечает Дау.
На другой день она явилась с немыслимым начесом, изменившим милое, по-детски наивное личико.
— Первое, к чему стремится девушка, — обезобразить себя прической, — высказался Дау.
Однако корреспондентка не поддержала ненаучного разговора. Она достала из желтой папки новый вопросник.