Ладно, думки потом. Зерщиков, скорее всего и к нам в гости заедет, так что надо встретить его как полагается. Значит, надо встать и переодеться.
— Галина, — обойдя дом и, заглянув на кухню, окликнул я сестру.
— Чего?
Она выглянула из-за двери и встряхнула своими роскошными черными косами.
— Зерщиков в городок приехал. Может и нас навестить. Достань кваса холодного.
— Сейчас.
Через несколько минут, более или менее приведя себя в порядок, в чистой одежде, я стоял у входа в дом. Вышел вовремя, казаки Зерщикова остались на площади, а он сам, направился к нам. Смуглолицый и чернявый бородач с вечно прищуренными хитроватыми глазами, ловко, словно молодой, спрыгнул с седла, накинул повод на плетень и прошел на двор.
— Здравствуй Никифор, — он остановился передо мной.
— И вам здравия, дядя Илья.
— Где батя?
— А Корнеев не сказал?
— Нет, — поморщился бывший войсковой атаман. — Отговорился тем, что Кондрат его в свои планы не посвящает.
— Так отец вроде в Белгород уехал, Ульяну навестить. Знаете ведь, что она беременна.
— Говорили мне об этом, все же родня.
— Вот и я про то же самое.
— А когда Кондрат вернется?
— Не знаю.
Зерщиков что-то пробурчал, и было, повернулся к своему коню, но я его окликнул:
— Дядь Илья, зайди в дом. Квасу с дороги выпей.
— Холодный?
— Конечно.
— Ну, веди.
Мы с отцовым товарищем, который был готов его в любой момент продать за деньги и привилегии, прошли в дом. Вместе, из больших запотевших глиняных кружек напились кваса и, как бы, между прочим, Зерщиков спросил:
— Что у вас в Бахмуте происходит, Никиша?
— Вы о чем, дядя Илья?
— Люди в городке посторонние, а недавно разговор был, что самозванного полковника Лоскута в ваших краях видели.
— Кто же мне скажет, что происходит, — пожал я плечами. — Лоскут, если бы объявился, то непременно нас навестил, а я его не видел. Ну, а люди посторонние, так это бурлаки из беглых, которые недавно с Дона из артели Кузьмы Самойлова пришли.
— Может быть, так оно и есть, — протянул Зерщиков, а затем встал из-за стола и направился на выход.
— Дядя Илья, отцу чего передать?
— Не надо, я ему в приказной избе записку оставил.
Проводив дорогого гостя и посмотрев, как лошади умчали всадников с площади, я снова напялил на себя пропотевший и пыльный тулуп, взял в руки тяжелую палку, и направился в середину двора. Василь Чермный уже был здесь.
«Ну, продолжаем, — подумал я. — Краткий отдых окончен, до вечерних сумерек еще очень далеко, а чтобы не загинуть в новом для меня времени, надо быть сильным и ловким. Раз так, то придется много тренироваться и многому учиться заново. Политика и загадки прошлого, это все интересно, но если мне отрубят голову или пристрелят, то они меня волновать уже не будут. Палку крепче в руки и пошел».