— Так что ты там про мочить говорил? — поинтересовался я.
Бутылка из-под портвейна, выпав из Юриной руки, со звоном упала на бетон, расколовшись на несколько прозрачных скорлупок. Вся банда, испуганно вытаращив глаза на волыну, замерла в нерешительности. Понятно, что семечек на всех не хватит, но первым получить заряд свинца в лоб никто не торопился. А намокли уже все — ливень, начав, и не думал прекращаться.
— Теперь ты, пионер, слушай мое встречное предложение, — усмехнулся я. — Сейчас вы побросаете свои железки, крепко-крепко сожмете свои задницы, чтобы дерьмо не рассыпать по дороге, сядете на свои лесопеды и умотаете так быстро, чтобы пуля догнать не могла. А потом будете с гордостью рассказывать, что я вас не забодал потому что вы — банда! Ну?
Загремело, падая, оружие. Шайка начала расступаться, давая пройти. Не двигался один Картман, в бессильной ярости сжимая кулаки. В таком состоянии голову у человека может закоротить не по-детски — по себе знаю. Когда дело касалось любимой женщины, и у меня срывало паром крышку, ни пистолет, на автомат, ни танк не мог меня не остановить. Сам превращался в бронированную машину возмездия, не чувствующую ни боли, ни жалости. В общем, terminator in love.
Недолго выбирая межу ногой и головой, я навел мушку Вальтера на переносицу рокера — точно между глаз. В самом деле, что я — изверг какой-нибудь, на всю жизнь ребенка калекой оставлять? А так — «бац», и готово, даже голова болеть не будет.
— Юра, не надо, — высунулась из-за моего плеча виновница стычки. — Неужели ты не понимаешь, что я никогда не буду с тобой? И не потому что он, или еще кто-то, а потому что ты… потому что ты такой! Ты еще ребенок, и когда ты повзрослеешь — я уже постарею!
— Мне почти двадцать, — ответил юнец.
— По паспорту — да, а по поведению ты — сопливый, избалованный мальчишка! И был таким, сколько я тебя знаю. И не изменишься никогда! Ты мне не нужен!
Парень поступил как настоящий мужик. Сказал — сделал, а не сделал — еще раз сказал.
— Я этого так не оставлю! — во второй раз пообещал он, разворачиваясь.
Грядка скрылась в ночи. Через несколько минут раздался дружный рокот двухтактников мотоциклов шайки, и рокеры, прорезав стену дождя и темноты светом фар, забрасывая друг друга летящей из-под колес грязью, умчались. Массовики-затейники успели смыться еще в самом начале замеса, остались только мы с Зиманковой. Щелкнув предохранителем, я убрал П-38 за пояс.
— Пойдем, — обнял я девушку.
— Что ты! — испуганно залепетала она. — Этот придурок сейчас с ментами вернется, я его знаю. Тебе надо уходить… прямо сейчас…