— С какой целью ты пытался проникнуть на режимный объект?
Что тут можно ответить? Правду — ехал, ехал, заблудился? Да хрен поверит. Это как раз тот случай, когда правда нереальнее любого вымысла. Уж лучше оставаться агентом Эриком Картманом — глядишь, и выпустят лет через пяток. Или обменяют на какого-нибудь нашего шпиона… мнда, «нашего» в данной ситуации звучит смешно. А слово «шпион» — не вполне политкорректно. Шпионы только на нашей территории — там работают разведчики.
Хотя… будучи агентом ЦРУ я тоже могу сказать немногое. Скорее всего, один черт — расстреляют. И я решил — помирать, так с музыкой! В конце концов, это такое же знаменательное событие, как и рождение — случается единожды в жизни. Развернув руки, я схватил садистку за бедро. М! Какое упругое.
— Поиграть хочешь? — прошептала брюнетка. — Сейчас поиграем.
Оставляя влажный след, девушка провела языком от плеча, по шее, до уха, укусив за мочку.
— Нравится? — промурлыкала чекистка.
— А то! — признался я, чувствуя ее горячее дыхание.
— А так?
Все испортив, капитан саданула ребром ладони по этому же уху. Голова ответила резкой болью, ухо и правая половина лица моментально онемели.
— Так! — гаркнул резкий голос следом за скрипом открывающейся двери. — Что здесь происходит?
По резкому движению воздуха за спиной я догадался, что моя мучительница встала по стойке «смирно».
— Товарищ полковник! Веду предварительную моральную обработку объекта! Доложила — капитан Грабилина! — отрапортовала брюнетка.
— Отставить, — приказал офицер. — Покиньте помещение.
— Но… — попыталась возразить девушка.
— Что? Вон! Немедленно!
— Есть!
Процокав каблуками, садистка вышла из помещения. Вошедший долго звенел ключами, после чего я почувствовал, как он снимает с меня наручники. На колени упал темно-зеленый сверток.
— Одевайтесь, — скомандовал полковник.
Тот самый, что угощал меня сигаретой после аварии. Я облачился в армейские штаны и гимнастерку. Сразу стало заметно теплее, теперь мерзли только ноги — стоять босиком на холодном бетонном полу — сомнительное удовольствие. Офицер, поняв меня без слов, ботинком пододвинул кучу обрезков моей одежды, на которые я поставил свои ступни.
— Попить можно? — попросил я.
Комитетчик с секунду помешкал, потом поставил свой светло-серый дипломат на стол, щелкнул замками, извлек из него плоскую фляжку и бросил ее мне. Поймав посудину, я открутил крышку и приник к горлышку. То, что в баклаге коньяк, а не вода, я распробовал лишь с пятого глотка. Но останавливаться было уже поздно. Да и, признаться, не хотелось. Вернув флягу, я попросил сигарету.