— Ты видела мужчину за окном еще раз? — спросил он.
Сначала она не знала, о чем он.
— Да, но я позвонила в отдел ухода. Они сказали, что это охранники, и я успокоилась. Остаток ночи я спала очень крепко.
— Видишь, как я и говорил: охранники.
— Ага.
Последовало молчание. Она съела сандвич и начала намазывать сыр на кусок хлеба с отрубями. Все мышцы болели, но это ее волновало меньше всего. Ее заполняла радостная ярость, она кипела, как шипучая жидкость, которую часами трясли в бутылке. Иногда она поглядывала на дверь, чтобы не пропустить возможное появление Уля. Вспоминала его дыхание. Вспоминала его жестокость. И то, как все прерывалось, когда она уступала. Но что случилось бы, если бы она не уступила? Как далеко зашли бы мазки, какого далекого оттенка темноты можно было бы достичь? Эта мысль не покидала ее. Что случится, если в следующий раз она решит не уступать ни в коем случае, не поддаваться ни по какой причине? Возможности были устрашающими.
— Как прошло утро?
От вопроса Герардо она заморгала. Уж в этот-то момент меньше всего ее тянуло на банальную беседу.
— Хорошо, — ответила она.
Тогда он облокотился на стол, наклонился к ней и, помрачнев, произнес:
— Слушай, я должен тебе кое-что сказать.
Они молча переглянулись. Клара тихонько жевала и ждала.
— Юстус злится.
Она ничего не сказала, но сердце у нее забилось быстрее.
— А Юстуса злить нельзя, потому что если Юстус разозлится, то и ты, и я окажемся на улице, слышишь?
— О чем ты? — с невинным видом спросила она.
Казалось, Герардо подыскивает подходящие слова. Он разглядывал руки на скатерти.
— У нас… У нас есть некоторые правила по обращению с молодыми полотнами женского пола, ну, ты понимаешь. И полотна должны их выполнять. Мне не нравится об этом говорить, но иногда это необходимо, как сейчас, потому что, похоже, ты ни во что не врубаешься, крошка.
— А во что я должна врубиться?
— Что ты в привилегированном положении. Ты — полотно, нанятое Фондом ван Тисха, тебе жутко повезло, еще бы. Но это везение может в любой момент прерваться. Юстус — старший помощник, я же говорил тебе. Короче, это довольно влиятельный художник там, в Фонде. Ты имей в виду. Я тебе говорю это не для того, чтоб ты пугалась, а для того, чтобы поняла… и сделала то, что от тебя требуется, о'кей?
— Ну, я ничего не понимаю.
Он нетерпеливо фыркнул и заерзал на стуле.
— Слушай, крошка, ты вроде не дура. Предупреждаю: если ему вздумается, Юстус может выгнать тебя хоть сегодня.
— И что, интересно, я должна делать, чтобы он меня не выгнал?
— Ты сама прекрасно знаешь. Ты же не идиотка. Ты ему очень нравишься. Сама решай.