от Оскара. По предварительной оценке, он мертв уже больше недели… Вот почему они были заинтересованы в исчезновении трупа.
— Что?
Вуд ответила не сразу. Хотя с лица ее не сходила улыбка, Босх вдруг увидел, какая ее душит злость.
— То, что в прошлую среду Аннек забрал не Оскар Диас.
Это заявление выбило Босха из колеи.
— Не?… Что ты говоришь?… Диас пришел в среду на работу как обычно, поболтал с приятелями, показал документы и…
Он резко остановился, будто напоровшись на каменную стену взгляда Вуд.
— Не может быть, Эйприл. Одно дело — использовать керу, чтобы удрать от полиции, а другое… совсем другое дело имитировать другого человека так, чтобы обмануть знакомых с ним людей, которые видели его каждый день, коллег, которые здоровались с ним в… в среду… кордон безопасности… всех… Чтобы сойти за кого-то, нужно быть настоящим экспертом по керубластину. Идеальным специалистом.
Вуд не сводила с него глаз. Ее улыбка морозила ему кровь.
— Кто бы это ни был, этот сукин сын поимел нас, Лотар.
Последние слова она произнесла хорошо знакомым Босху тоном. Тоном мести. Мисс Вуд могла смириться с чужим умом только тогда, когда он не превосходил ее собственный. Перенести, чтобы противник сделал что-то, что не пришло ей в голову, было выше ее сил. В сердце этой худой женщины горел черный вулкан гордости и совершенства. Босх понял с той внезапной ясностью, с какой иногда нам открываются самые глубокие и недоказуемые истины, что Вуд преступила грань, что сторожевой пес будет преследовать этого великого противника, кем бы он ни был, и не остановится, пока не схватит его распахнутой пастью.
И даже тогда, укусив, она размелет его на куски.
— Он нас поимел, поимел… — повторила она почти мелодично, с присвистом, едва разжимая два ряда прекрасных белых зубов, единственного белого пятна в темноте комнаты.
Белая отметина на черном фоне.