— Вот перед вами идиотский город, полный идиотов-воинов и идиотов-горожан. Сбор выбрал предводителя, как только ты ушел.
— Колдун нам это уже сообщил, — сказал Уолли, улыбнувшись, и увидел, как расширились ее глаза. — Они попытались погрузиться на корабли?
— У них ничего не вышло! Мы пустили слух, как ты велел; и как только предводитель был объяв лен, моряки ударились в панику. Нервные ушли первыми, остальные тоже поторопились, чтобы не остаться последними. Вся набережная опустела в полчаса.
— Ну а воины?
Она злорадно усмехнулась:
— Когда они разобрались, в чем дело, было уже поздно. Они, конечно, бросились к лодкам, и нам пришлось походить под парусами. Но большего они не смогли сделать.
Ннанджи с Таной помогли выбраться Катанджи.
— Ну а как же ночью?
— Уйдем вверх по течению. — Брота махнула рукой в сторону кораблей на внешнем рейде. Как и «Сапфир», они вывесили карантинные флаги. — Те двое согласились поднять знак, только это и спасло. — Она махнула в сторону двух других кораблей. — А эти захватили воины.
Она отерла слезу, которую, как решил Уолли, мог выжать только ветер.
— В любом случае мы не сможем долго продержаться. Они каждый день подплывают к нам. Маленькие лодочки. Но у них уже есть два корабля, и, думаю, теперь они придут за нами на них.
По усталым глазам, коротким речам, интонации можно было понять все.
— Ты выстояла свою вахту, воин! — сказал Уолли, снова обнимая ее.
Речной народ — моряки и торговцы — вообще-то был тупоголов. И только такой выдающийся негоциант, как Брота, могла убедить их бросить торговлю. Опасность быть захваченными тысячью воинов оказалась превыше интересов купли-продажи.
— Я знаю, почему боги выбрали этот корабль. Главная причина — это ты.
Брота махнула рукой, но видно было, что она растрогана, возможно, впервые за годы.
— Ну ладно, я рада, что ты вернулся, я не думала, что это случится так скоро. Или никогда?
— А это чья шлюпка? — спросил как всегда подозрительный Томияно.
Странная лодочка была пришвартована к «Сапфиру». Брота удивленно оглянулась и показала рукой. Кузины, тетки и дядья расступились, и Уолли увидел улыбающегося Хонакуру, который восседал на пожарной корзине. Двое жрецов Третьих стояли рядом с ним. Уолли приветствовал его. Четыре прошедших дня не омолодили Хонакуру. Он выглядел еще более дряхлым. Улыбка же его, как всегда, была полна силы.
— С прибытием, милорд, — просто сказал он.
— Они привозили нам пищу, — пояснила Брота.
Уолли опустился на колени, чтобы быть на уровне глаз Хонакуры.
— Боюсь, что я не смог выполнить обещания, — сказал Хонакура, — и своего обета Богине. Сбор выбрал предводителя.