Джейн посмотрела левее и увидела приближающегося Стюарта. Он был высок и красив, а его голубые, почти как у нее самой, глаза улыбались ей.
— Ты похожа на одинокую богиню, скорбящую на обломках своего поверженного пьедестала, — весело заметил он, садясь рядом. — Да будет ли позволено ничтожному смертному приблизиться и нарушить святое уединение?
— Да ну тебя! — рассмеялась она и машинально обняла его за плечи, не подумав о том, что из-за стоящего невдалеке столика за ней могут наблюдать чьи-то внимательные глаза. — Как дела? Уже расчистили вход?
— Почти. Но давно могли бы уже закончить, если бы доктор Воллас не тянул время.
— Он все никак не может решиться. — Ее ответ прозвучал так холодно и сухо, что Стюарт удивленно взглянул на свою невесту. — Мы здесь уже три месяца, а он все топчется на пороге.
— Вполне понятно, что он хотел сначала расчистить остальные гробницы, и шахтовые и купольные, ведь ты же знаешь, это не так просто… — Он замялся, но все-таки продолжил: — Знаешь, похоже, что бы он ни делал, тебе все не по нраву. В чем дело, дорогая?
— Просто он мне не нравится.
— Не могу понять, почему. Да, он резковат, властен, порой даже груб, но мы все любим и уважаем его. Он действительно гений! А ты ни разу слова доброго о нем не сказала. Даже странно…
— Мы друг друга недолюбливаем, и, знаешь, Стюарт, я подумываю вернуться домой.
Она говорила отрывисто, живо вспоминая бесконечные язвительные придирки Волласа к ее работе. А работать она умела и знала это. Пусть ее опыт раскопок и невелик, но она всегда добросовестно и аккуратно выполняла все поручения. Претензий не было никогда. А здесь… Каждое ее движение, каждое слово вызывали у доктора непонятное раздражение, которое он даже и не пытался скрыть. Девушка страстно любила археологию, но работать и дальше в подобных условиях просто не могла.
— Домой?? — ошарашенно переспросил Стюарт. — Ради Бога, Джейн, что случилось? Ты же всех нас провалишь! Если уедешь ты, придется уехать и нам.
— Вы с Полин вполне можете остаться.
— Ты отлично знаешь, что я без тебя здесь не останусь. — Она молчала, и он продолжил: — Ведь тебе так нравится Греция…
— Греция? Да я ее практически не видела!
— Ты здесь не на прогулке, дорогая, — нахмурился Стюарт. — Что же все-таки случилось?
Джейн колебалась с ответом, ее глаза были прикованы к Полин, снова склонившейся над блокнотом.
— Я устала от роли бессловесной рабы, — наконец сказала она. — Устала, что мне то и дело дают по рукам, не давая спокойно работать…
«Почему он так невзлюбил меня? — думала она, продолжая говорить. — Впрочем, всем от него достается… Всем, но не так часто, как мне! Вот, например, Стюарт. Он всем доволен, потому что Воллас его почти не трогает… Не трогает?.. О, Боже! Он же его просто не замечает! Интересно, почему?»