— Доверьте осветительный прибор мне, мсье Герен, — сказал Люк.
— Вы позволите, госпожа баронесса? — спросил дворецкий.
Прежде чем ответить, девушка посмотрела на Люка. Своими странными глазами, больными и все равно прекрасными. Может быть, стоит еще раз предложить ей капли? Нет, слишком интимно говорить про лекарство при дворецком.
— Я позабочусь о госпоже баронессе, — в полной тишине вежливо повторил Люк, пятерней откидывая волосы и растерянно переводя взгляд со старика на девушку.
Он всегда поправлял прическу в момент растерянности: молчание неизменно сбивало его с толку и выводило из себя. Люк не выносил молчания, а его отец не выносил этот жест безнадежного, по его мнению, сына — растопыренные пальцы елозят в волосах. Отец хлестал по рукам, лично под корень обрезал челку. Но волосы у мальчишек отрастают быстро…
Девушка потерла глаза, похлопала ресницами, как будто проверяя, видит ли она. Засмущалась, кашлянула, облизнула губы и опять уперлась взглядом в его лицо. А ты действительно сможешь позаботиться? Позаботиться обо мне? — недоверчиво спрашивали ее глаза. Это правда? Ты хочешь этого?
Да, в ответ подумал он, снова откидывая волосы. А что, собственно, такого?
Я тоже хочу, беззвучно призналась она. Чтобы это был именно ты. Ты сильный!
Наверное… Люк усмехнулся, пожал плечами и посмотрел на язычок пламени за стеклом фонаря. Хорошо бы сейчас тут все загорелось, подумал он, я бы вынес ее из огня. Или, например, замок начал бы рушиться, я бы мог спасти ее из-под обломков… Взять на руки, прижать к себе. Она бы обняла меня руками, я бы целовал ее на бегу, а потом в безопасном месте мы бы…
— Да, Герен, не беспокойтесь. Отдайте лампу мсье Дюлену. И приготовьте к нашему возвращению кофе. Да, в охотничьей гостиной. Идемте, мсье Дюлен. — Ее голос прозвучал из другого, будничного измерения, безжалостно разрушая хрупкое наивное колдовство. — Видеокамеру советую оставить здесь. Вы не сможете снимать все равно, там нигде нет электрического света. Но хотя бы осмотрите, будете иметь представление. Это не займет много времени.
Она пошла вперед, неловко приподнимая длинную юбку, и он вдруг увидел на ее ногах вязаные грубые носки и кеды. Причем носки были разными, а кеды — со стоптанной пяткой…
Глупости какие навыдумывал, кретин! — обругал себя Люк. Заботиться захотел! Я всегда нравлюсь женщинам, и они все от меня этого хотят. Но я-то не хотел никогда! А тут вдруг размечтался, как мальчишка: вынесу из огня, из-под обломков. Было бы о ком! О какой-то старой деве в стоптанных кедах… Это все из-за замка. Мистика какая-то. Наваждение. Надо поскорее убираться отсюда.