— Папа! Папа! — кричу я и пытаюсь бежать за ним, но полицейский останавливает меня:
— С пингвинами нельзя, мадам. Нельзя с пингвинами…
В Риме я сделала последнюю пересадку и купила билет до Лиона: это был ближайший рейс во Францию, хотя вовсе не ближайший аэропорт от моего родного Люанвиля. Неважно: в Лионе я возьму прокатную машину и через пару часов буду дома. Я позвонила Брунару, поделилась своими планами.
— Как ты, Нана? Почему не позвонила раньше? — спросил папин друг и поверенный. — Мы с Аленом тебя потеряли!
— Эдуар… Дядюшка Дуду! Это… Это правда?..
Он вздохнул.
— Я и сам до сих пор не очень-то верю… Где ты, Нана? Может, успею тебя встретить?
— В Риме. Через полтора часа вылетаю в Лион, не успеешь.
— В Лион? Отлично! Твой брат сейчас там. У него же лионская невеста! Позвони, они тебя встретят.
О романе и очередном разводе брата я знала, но Моник увидела впервые. Она была замечательно красива, и, несмотря на свои переживания, я все же подумала: что такая высокая красивая девушка могла найти в моем приземистом и толстом сорокапятилетнем брате?
Ален многозначительно подмигнул, определенно прочитав мои мысли, обнял Моник и томно уточнил:
— Скажи, сеструха, моя Моник самая лучшая?
С одной стороны это было противно: брат всегда именно таким способом и тоном нахваливал всех своих женщин, а с другой — даже успокаивало: Ален, как обычно, хвастается подругой, значит, в мире ничто не изменилось и с папой ничего не произошло. Если бы…
Но я кивнула и, встретившись глазами с Моник, постаралась изобразить улыбку.
— Дорогой, по-моему, это лишнее, — виновато сказала она.
— Ты действительно очень красивая, — сказала я. В конце концов, она не виновата в моем горе. — Поздравляю, Ален.
Брат просиял самодовольно. Моник укоризненно посмотрела на него. Ален посерьезнел.
— Пошли заберем твои вещи, Анабель, и поехали. Переоденешься по дороге.
— Запарилась небось в пуховике? — сочувственно спросила Моник и по-свойски подергала мой стеганый рукав. — Снимай, я отнесу в машину, а вы сходите за багажом.
Только сейчас до меня дошло, что среди весенней аэропортовской публики моя антарктическая экипировка выглядит одиозно, но расставаться с пуховиком не хотелось.
— Спасибо, мне не жарко, — сказала я. — А багажа у меня нет, только эта сумка.
Брат понимающе покивал.
— Акклиматизация. — Подхватил мою сумку, и мы пошли к стоянке. — То-то смотрю, моя сеструха заторможенная.
— Ты не заторможенная, — вступилась Моник, — ты просто устала с дороги. Ляжь на заднем сиденье и поспи. А выпить не хочешь? Котик, где твоя фляжка с коньяком? — Она порылась в «бардачке» и протянула мне плоскую початую бутылочку. — На-ка, глотни, зараз оклемаешься.