— Дядя Жак! — вспылил Марк. — Прекрати разговаривать с Соланж в таком тоне! Мы ждем ребенка! Бруно очнется и расскажет правду! Я его вниз не сталкивал!
— А если нет, дорогой крестник?
— Он очнется!
— Допустим. Но ты уверен, что он расскажет твою правду? А как вовсе очнется психом?
Я похолодела.
— Так что, дорогие мои, — неожиданно мягко заговорил Бетрав, трогая с места машину, — мой вам совет: придумайте что-нибудь поубедительнее или найдите своего Круговорота. И не рекомендую никому из вас пытаться сбежать, я достану любого из-под земли.
— Вот вы и доставайте из-под земли этого бродягу! — взорвалась я. — Впредь я буду общаться с вами только через адвоката. Остановите машину! Я не желаю вас больше видеть!
Во Франции запрещен развод с сумасшедшими супругами.
— Не кипятись, Соланж. Доедем. — Марк схватил меня за руку. — До Бон-Авиро пара километров! Вон уже ворота видно!
— Вот и хорошо! Прогуляюсь. Беременным ведь полагается много гулять!
— Слушайте, — сказал Бетрав, — я вовсе не хотел никого обидеть. Я сам переживаю не меньше вашего. А вы несете мне про какого-то бродягу!
— Но это правда, дядя Жак!
— Ладно. Завтра утром пораньше я заеду к тебе пообщаться со сборщиками винограда насчет бродяги. Черт знает что!..
Через минуту он остановился у ворот Бон-Авиро.
— Дядя Жак, может, прямо сейчас и поговоришь с людьми?
— Нет. Не могу. Марк, я тоже человек! Хватит с меня на сегодня твоих проблем… Ищи бродягу! Хоть свидетеля твоего разговора с ним найди!
Он уехал, и мы пошли к дому.
— Так странно, тихо, — сказал Марк.
— Для этого времени — нормально. Сборщики еще не вернулись с виноградника, а у строителей закончился рабочий день, и они разъехались.
— Черт… Собак, что ли, завести? А то прямо тишина какая-то ненормальная.
— Заведи… Лола ведь точно состряпает публикацию!
Он поднес мою руку к своему лицу и, заглядывая мне в глаза, потерся о нее щекой.
— Ну и пусть стряпает. Не думай об этом.
— Я не могу!
— Ну хотя бы не думай до завтрашнего утра, как Жак.
Я улыбнулась.
— Знаешь, я лучше просто с ней поговорю. И попрошу не торопиться с обличительной статьей.
— Выдашь дядю Жака? — Марк напрягся. — Он передал нам, как близким людям, ее мнение, а ты…
— Погоди! Дослушай меня! Ты уверен, что это ее мнение, а не его? Что-то он не сильно торопится искать единственного свидетеля. Не сам ли он навел ее на мысль о статье?
Марк застыл как вкопанный.
— Но зачем ему это нужно?
— Любому хочется славы. Особенно провинциалу. Бетрав всю жизнь провел здесь, а какие тут могут быть громкие дела? И вдруг такая редкость — криминальный инцидент между телезвездой и ее мужем, звездой от кардиохирургии! Любовный треугольник, покушение на убийство… Молчи-молчи, слушай! Лоле тоже хочется в большой мир. И как только выйдет ее обличительно-разоблачительная статья, как — бинго! — все таблоиды, все желтые масс-медиа у их ног. И в одночасье бравый жандарм и маленькая провинциалка — герои дня, люди года! Неверная жена и ее кровожадный любовник арестованы, правда восторжествовала!