— Толковый у тебя папаша, дочка, хоть и городской, — а потом, желая сделать приятное “папаше”, добавил: — И дочка у тебя маленькая такая, а уже в очках. Целоваться-то со студентами не мешают? — И тяжелой крестьянской рукой ласково похлопал меня пониже спины.
И мы все трое весело рассмеялись. Я погладила добродушную морду Кузины и, заглянув в ее кроткие глаза, вдруг снова ощутила прилив какого-то первобытного счастья. Нет, Леон вовсе не жиголо, Зигрено что-то почувствовал в моем поведении, когда я глупо выскочила из башни, и наговаривает на Леона из ревности. Просто мне нужно быть более аккуратной, когда вечером Леон придет посмотреть серьги. Он придет ко мне! Я снова сжала в кармане свой одинокий теперь талисман и от избытка чувств поцеловала Кузину.
Зигрено предложил папаше Пешо пропустить по стаканчику, тот с удовольствием согласился. Я тоже выпила с ними, и вкус вина снова напомнил мне о Леоне. Зигрено с улыбкой смотрел на меня, но мне показалось, что он может прочитать мои мысли. Чтобы этого не случилось, я сказала, что хочу отдохнуть, попрощалась с папашей Пешо и пошла в номер.
Вручая мне ключ, мальчик-портье предупредил, что если я хочу принять ванну, то лучше сделать это сейчас, потому что вечером будет много гостей и на всех может не хватить горячей воды.
— У нас так редко бывает, мадам, наплыв только накануне праздника. Вы правильно сделали, что приехали заранее, а послезавтра тут будет не хватать номеров.
— Какой праздник?
Мальчик удивленно выкатил глаза.
— В замке! Шествие, карнавал, фейерверк! Танцы, буфеты, а на воде парад! У моего брата есть лодка, мы всегда украшаем ее, развешиваем фонарики. В прошлом году мы даже приз получили за самую красивую лодку. А в этом году я не смогу с ним поплыть, я теперь работаю, хозяйка ни за что меня в этот день не отпустит… А там такая красотища!
Глава 16, в которой я наполнила ванну водой
Я наполнила водой допотопную ванну и, погружаясь в душистую пену, придирчиво проинспектировала свое тело. В общем, я осталась им вполне довольна, хотя и не отказалась бы от более упругих бедер и ягодиц, да и ключицы могли бы не так предательски подчеркивать мою худобу. Потом, уже лежа в благодатной пене, я взяла с умывальника ручное зеркало и всмотрелась в свое лицо. Странные здесь, в Шенонсо, зеркала! Парижские показывали мне малоприятную особу, а что в этом зеркальце, что в зеркале в магазине я выглядела неожиданно молодой и до безобразия счастливой. Но даже местные зеркала оставались бессильными против наглой сеточки у глаз и бороздки на лбу, хотя они каким-то образом ликвидировали уныло опущенные уголки рта и вернули губам цвет. Ничего, лоб прячет челка, глаза — предусмотрительно купленные “хамелеоны”, вот все и принимают меня за девочку.