— Леон! Ты уверен, что нам нужно заходить внутрь башни? Вот пять ступеней, а вот кромка воды. По-моему, искать нужно где-то здесь, под ступенями.
— Должен вас огорчить, моя королева. Эти ступени появились гораздо позднее, чем башня. Во-первых, за тысячу лет башня сама по себе ушла в землю за счет культурного слоя, который, как известно, за сто лет нарастает иногда даже на метр; во-вторых, берег значительно подняли, когда его укрепляли для садов Екатерины Медичи. Башня Маркеса — это донжон, главная башня замка, а вход в донжон из соображений безопасности всегда устраивали не ниже уровня второго этажа. — Он отрыл дверь, вошел внутрь и щелкнул выключателем. — Милости просим к сеньору Маркесу.
— Значит, под нами еще один этаж? — Я с недоумением оглядывала монбланы ящиков, занявших практически все пространство. Как ни была я вчера взволнована, но, во всяком случае, хорошо запомнила совершенно пустое помещение с всадником на стене и с лестницей под ним. — Откуда это все взялось?
— Вчера утром привезли. Но я проследил, чтобы между ними остался проход к твоему всаднику, пролезем. — Леон взял меня за руку и уверенно повел между рядами ящиков и коробок.
Я хотела узнать, что в них, но неожиданно в просвете между ящиками увидела спинку кресла, и мне показалось, что в кресле сидит человек. Я невольно прижалась к Леону.
— Там кто-то есть…
— Где? Здесь никого нет.
— Вон! Ты что, не видишь? — Мне даже стало не по себе: неужели мне мерещится кресло и застывшая в нем фигура? Конечно, с какой стати кому-то сидеть в старинном кресле среди ящиков в запертой снаружи башне, да еще без света?
— Нет здесь никого, не бойся, — прошептал мне на ухо Леон и легко поцеловал мои волосы.
Я немножко успокоилась, потому что, завернув за очередной штабель, уже не видела этого кресла.
— Ничего я не боюсь, только почему ты шепчешь? — тоже тихо спросила я, замедляя шаги. — Значит, мы все-таки не одни? Или здесь водятся привидения?
— Катрин, — он обнял меня за плечи, повернул к себе и наклонился, заглядывая мне в глаза, — не разыгрывай меня…
Я невольно улыбнулась — Леон так влюбленно и виновато смотрел на меня, сразу заговорив своим “вассальским” тоном:
— Привидения, моя королева, живут, как вам известно, в английских замках, а мы все-таки во Франции, стране кулинаров и кутюрье, стало быть, материалистов…
— А как же тогда Нострадамус? — задорно возразила я, пробираясь между слишком близко поставленными ящиками, и вдруг чуть не вскрикнула: передо мной на расстоянии вытянутой руки оказалась спинка того самого кресла и, соответственно, стриженный в скобку седой затылок неподвижного человека.